ИСПОВЕДЬ ГИУХИХ, НЕМЫХ И ПРОЧ. 1103 ведывать глухонемых не в присутствии сторонних лиц; иначе цинический способ объяснения духовника е глухонемыми или немыми может вызвать смех в других исповедниках, или же такой способ объяснения духовника с глухонемыми и немыми может обнаружить тайну исповеди последних. Коль скоро тем или другим из указанных способов исповедь будет совершена1), глухонемой допускается к св. причастию в обычном порядке, за исключением случаев, когда недопущение к св. причастию вызывается тяжкими грехами (сн. об этом ниже) и является результатов пастырской предусмотрительности (Ц. В. 1889, 11; Рук. д. с. п. 1888, 12; Напоминание свящ., 58 стр.). Посредством знаков, в случае крайней нужды, исповедуются и говорящие на неизвестном духовнику языке (Практ. Рук., 203 стр.). Эти лица не обязаны исповедываться чрез переводчика, но в случае сомнения относительно нравственна™ состояния кающегося, духовник должен обязать говорящего на неизвестном ему языке взять переводчика для совершения исповеди. Этот переводчик обязан хранить тайну исповеди, как и сам духовник, а потому и. следует обставить исповедь так, чтобы личность исповедующегося была сокрыта от переводчика2). (Напоминание священ., 58 стр.; Забелин, 195 стр.). дет правую руку на стол или аналой, а левую к священнику на правое плечо, священник же свою правую руку кладет ему на левое плечо, а левую на стол. Таким образом составившаяся цепь усиливает звуки и страдающий глухотою довольно легко слышит. Если страдающего глухотой приходится исповедывать во время его болезни и больной сидит, то нужно положить свои руки на его плечи, а его руки на свои плечи; при лежачем положении больного следует положить руки на его плечи и прижать свои колени к кровати или лавке, занимаемой больным; при легкой глухоте довольно положить руки на плечи исповедника (Тобол. Ε. В. 1891, 5-6; Ц. В. 1892, 9; Рук. д. с. п. 1892, 13). Еще проще и лучше воспользоваться, при исповеди одержимых глухотою, простым листом писчей бумаги, свернутым в трубку длиною 1 /я вершка и не более, как в 1 /2 или 2 дюйма в диаметре, приставив трубку к уху исповедуемого. С помощью подобного простейшего приспособления достигается такая сила в звуке, что некоторые тугоухие отставляют трубки из бумаги от своих ушей, чтобы не слишком сильно раздражать барабанную перепонку резкостью звуковых вибраций, сгущаемых стенками бумажного цилиндрика. 1) По мнению «Цер. Вестника», так как глухонемые, даже мало развитые, обладают весьма развитой мимикой, искусством жестов, посредством которых выражают свои душевные состояния, то при исповеди их можно узнать об их грехах и дать им советы оберегаться грехов при помощи мимики; читать же прямо разрешительную молитву, не стараясь расспросить кающегося о грехах по отношению къ глухонемому, как и ко всякому другому-будет неправильно (Ц. В. 1892, 82). По мнению других, достаточно, если священник видит в глухонемом понимание цели исповеди, полную искренность в сознании содеянных им грехов и намерение впредь не грешить. Раз такое лицо чувствует на своей совести тяжкий грех и имеет намерение изъяснить его духовнику, оно сделает это посредством мимики-и без вызова на то со стороны священника. Что же касается требования в данномъ случае самой обстоятельной мимики, то такое требование есть крайность и к грехам, напр., против седьмой заповеди, оно весьма мало приложимо (Тайн, испов., А. Алмазова, 2 т., 449 стр.).-Само собою разумеется, что нельзя при исповеди глухонемых требовать непременно обстоятельной мимики и вне её считать невозможным разрешение глухонемого исповедника, но священнику все-таки следует тем или другим способом вызывать в глухонемом исповеднике сознание в грехах и раскаяние въ них, насколько это возможно и удобно в каждом отдельном случае. 2) Исповедь глухонемых лиц и могущих объясниться только на языке, непонятном для духовника, — случаи равнозначущие (Тайная исповедь, А. Алмазова, 2 т., 448 стр.). •) По поводу исповеди и причащения малоумных один священник в «Ненвен-ских Епарх. Ведомостях» (1877, 23), между прочим, писал: "Есть разные степени глупости, начиная от простой дурковатости до самого крайнего идиотизма. В моем, например, приходе есть девица 14 лет, которая не обнаруживаем никаких признаков сознания и похожа на простое животное или даже меньше, чем на животное. Вейте ее, сколько вам угодно, она и рук не отведет. Говорить она не умеет; она не Слабоумные от природы, а тем более идиоты и кретины суть те же дети, у которых вследствие болезненного состояния организма не развито сознание, а потому следует исповедывать их так же, как и малыхъ-семилетних детфй, т.е. ограничиваясь самыми простыми вопросами, а совершенно непонимающих можно причащать св. Таин даже без исповеди3), как и детей, не достигших семилетнего возраста (Рук. д. с. п. 1888, 12; см. также Ц. В. 1892, 4).