вел (их) к человеку, чтобы ви-деть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человект всякую душу живую, так и было имя ей. 20. И нарек человек имена всем скотам и птицам небес-ным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. 21. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, й закрыл то место плотью. 22. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку, 23. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от „и привел (их) к человеку, чтобы видеть, как он назовет их... Этим указанием бытописателя сам Bon. поставляется в роли наблюдателя и вер-ховного руководителя первым опытом человеческой речи. „Авторитегь Ж. Ж. Руссо и великого филолога и философа Вильгельма Гумбольдта согласны с тою мыслью, что для человечества и не было другого исхода из младеического неразумного лепета, как божественное Откровение, давшее ему готовую форму для выражения его мысли, или, лучше сказать, давшее ему мысль и форму вместе (Властов, „Священная Летопись, I, стр. 30). 20. „И нарек человек имена всем скотам... Так как это наречение не было случайным, а основывалось на знакомстве с природой нарекаемых существ и по большей части заключало в своей основе указание иа более характерное свойство будущего носителя того или другого имени, то оно свидетельствует о сравнительно вы-соком состоянии уяственного развития первого человека. Кроме того, по толкованию I. Златоуста, наречение Адамом животных указывало на его господство над ними (11с. УШ, 6—7; CXLVI, 4; Ис. XL, 26; 4 Цар. ХХШ, 34; XXIV, 17): „у людей есть обычай полагать знак своей власти в том, что они, купив себе рабов, переменяюгь ин имена; так и Бог заставляет Адама, как владыку, дать имена всем безеловесным (Златоуст). „но для человгка не нашлось помощника... В этих словах звучит как бы тихая грусть первого человека, возбужденная сознанием своего полиого одиночества на земле п слышится явное и сильное желание его к восполнению недостающего, что милосердый Господь и не замедлил вскоре же осуществить. 21. „кррпкий сон... Что сон, наведенный Вогом на Адама (по евр.— тардема), не был обыкновенным и естественным, а вдохновенным и экстатическим (ёхотаекс—LXX), об этом говорить как контекст речн, так и библейское упо-треблеиие этого слова (Быт. XV, 12; 1 Цар. XXVI, 12; Ис. XXIX, 10). 22. „II создал Господь Бог из ребра... жену... Эта библейская деталь многим кажется соблазнительной и на основании ея одни весь данный разсказ о творении первой жены считают миеом (рационалисты), другие толкуют его аллегорически (не-которые даже из оо. и учителей Церкви). Но самый характер данного библейского повествования, отмечающий с такою тщательностью все его детали, исключает здесь возможность аллегории. Что же касается ссылки на якобы очевидную невероятность и неестественность данного процесса, то там, где идет дело не об обычном явлении, а чудесном, сверхестественном событип, она, по меньшей мере, неуместна. Начало человечества в силу необходимости было экстраординарной эпохой и тогда многое происходило иначе, чем потом: Ева не могла пметь матери,—она должна была, следовательно, произойти необычным, сверхественным путем; и почему же Творец, чтобы преподать нам чрез то велнкие уроки, не мог сотворить се буквально так, как передает иам священный текст? Буквальный смысл этого повествования утверждается н другими мветами Св. Ппсания (1 Кор. VI, 8—11; 1 Тимое. П, 11—13; Еф. V, 25—26), в которых раскрывается его глубокое значение,— именно, факт единства природы мужа и жены, а чрез то н всего человечества, основание их обоюдного влечении и характер их должного взанмоотношения. 23. „И сказал человек... Но миению всех лучших толковннков, Адам, 22 ТОЛКОВАЯ ВИБЛИЯ. ГЛАВА 2.