Семейные тайны Корана 133

и запасть ему в душу так глубоко, что впоследствии
отразилось и в его собственной проповеди и религи
озном учении. Не на этих ли первых своих духовных
учителей, спрашивает Гойтейн, намекал много позже
сам Мухаммед в седьмой суре Корана: «Среди после
дователей Моисея (евреев. — Р. Н.) есть одно племя,
которое выше всех в своем следовании Истине и судит
в соответствии с ней»?

Интереснейшая гипотеза Гойтейна позволяет впол
не непринужденно объяснить и последующую резкую
вражду Мухаммеда с основными еврейскими общи
нами Аравии. Ведь то были ортодоксальные общины.
Учение секты «Бней-Моше», да еще в обработке араб
ского пророка, действительно могло показаться этим
еврейским ортодоксам «карикатурой на иудаизм». Бо
лее того, оно могло показаться им нетерпимой ере
сью — ведь оно отрицало Письменную Тору. Со своей
стороны, Мухаммеду могла показаться крайне узкой
и догматичной, а главное — непримиримо враждеб
ной его взглядам их ортодоксально-раввинистическая
доктрина. Недаром он объявил ее «порчей Истины»,
«позднейшим извращением». В таком случае, говорит
Гойтейн, преследование пророком мединских евреев
следовало бы рассматривать как своего рода «рели
гиозную войну» со всей присущей таким войнам бес
пощадностью. И тут в развитии этой гипотезы возни
кает соблазн истолковать и последующее стремление
Мухаммеда завоевать Палестину как продолжение
все той же «религиозной войны» — вроде состояв
шихся много позже крестовых походов во имя «осво
бождения Гроба Господня» от «неверных». Но ведь в
Палестине к тому времени евреев практически уже
не было — ни ортодоксальных, ни «последователей