созданном во славу и честь его имени, в день праздника его, именно: сын священника, служившего в этом храме, был пленен сарацынами, ныне же - в день памяти святого Георгия, оказался близ отца своего, во время совершение литургии. Воевода, призвав к себе упомянутого священника и сына его, спросил последнего:
- Каким образом ты спасся от сарацын?
Юноша же тот рассказал о себе следующее:
- Богу благоугодно было, чтобы святой Георгий освободил меня. Я же сам не знаю, каким образом я пришел сюда; знаю только, что я находился в плену уже третий год. Меня послал однажды отец мой на корабле сделать некоторые закупки вместе с несколькими спутниками. Но на нас напали сарацыны, пленили нас всех и отвели меня в Палестину (в это время Иерусалим и вся вообще Палестина уже находилась в руках сарацын). Здесь я служил, - повествовал гоноша,- моему господину три года; нынче вот уже восемнадцатой день, как господин мой приказал мне принести его постель в баню, намереваясь здесь мыться. Когда же он вымылся, то сказал мне:
— Не принес ли ты мне напитка, чтобы я испил его.
Я же сказал ему (повествует юноша):
- Нет, не принес, господин мой.
Он же уже намеревался меня ударить, но я, избежав его рук, направился в дом госпожи моей и, взяв у нее сосуд с тем напитком, возвращался уже в баню, к господину своему. Дорога, по которой я шел, пролегала мимо храма христианского, в котором в это время совершалась божественная литургия. Я слышал кондак, который пели святому Георгию: "возделан от Бога показался еси" Пение это тронуло меня до слез, и я сказал от глубины сердца:
- Святой великомученик Георгий! Неужели до Бога и до тебя не дошли воздыхания отца моего? Неужели ты презришь слёзы его, которые он проливает в храме, посвященном твоему имени, умоляя тебя за меня, дабы ты спас меня от этого плена и избавил меня от этого рабства?
Оказав это, я пошел в баню. Господин мой, увидав слёзы на моих глазах, начал бранить меня и с гневом сказал мне:
- Налей мне напитка этого.
Я налил напитка в сосуд. Потом господин сказал мне:
- Прибавь еще немного.
Когда я взял сосуд, чтобы из него налить напитка, мне показалось, что я начинаю плохо видеть своего господина. Я воскликнул:
- Господин, я не вижу!
В это время меня восхитила от земли какая-то сила и потому я уже не слыхал, что говорил мне господин мой, но услышал пение сих слов: "Един свят, един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь". Тотчас я увидел себя в алтаре, увидел также и отца моего, державшего в руках своих святой потир и говорившего церковным служителям:
- Дайте напитка.
Стоя около отца, я хотел было влить напиток, который был у меня в руках, во святой потир, потому что в то самое мгновение, когда я был в бане и стоял около сарацына, держа в руке своей сосуд с напитком, - в это же мгновение я внезапно оказался в алтаре вблизи своего отца, совершавшего литургию. Отец мой, посмотрев на меня, спросил сослужащих:
- Кто сей юноша?
Те же отвечали с удивлением:
- Не знаем, кто таков и откуда он пришел сюда, - так как я был острижен и имел на себе сарацынскую одежду. Я же сказал отцу:
- Отец! Неужели ты не узнаешь меня? Я Филофей - сын твой.
Тогда отец мой сказал мне:
- А для чего этот сосуд в руках твоих, и что в нем находится?