ПЬЕТРО БЕМБО (PIETRO BEMBO)
(1470-1547)
Итальянский писатель и поэт. Его творчество оказало очень значительное влияние на итальянскую литературу первой половины 16 века. Его трактат «Азоланские беседы», о теории любви и придворной жизни, и в еще большей степени «Рассуждения в прозе о народном языке», в котором Бембо определяет каноны итальянского классицизма, стали основой и сводом правил, которые впоследствии применялись как в поэзии, так и в прозе.
Основные этапы биографии писателя отражают его прочную связь с самыми значительными дворами Италии начала Чинквеченто (Венеция, Феррара, Рим), с городами, в которых были написаны его основные произведения и завязаны наиболее значимые связи и знакомства с другими литераторами.
Бембо создал прочную теоретическую основу для итальянского литературного языка, и вместе с тем активно занимался издательским делом, советчиком и консультантом выдающегося книгоиздателя того времени Альдо Мануцио, для которого Бембо подготовил к изданию стихотворения на итальянском языке Франческо Петрарки (1501) и «Комедию» Данте (1502). В этом плане Бембо способствовал канонизации классицистического идеала, добиваясь того, чтобы поэзия достигла формального равновесия между «основательностью» (gravitа) (цицероновской по своему происхождению) и «приятностью» (piacevolezza),- эти два качества он применил к поэтическому слову и в собственном «канцоньере».
Пьетро Бембо родился в Венеции в 1470 г. Его семья была одной из самых аристократических в городе. Отец еще в юном возрасте направил его на изучение классических наук, а в 1492 г. отправил в Мессину, где Бембо останется почти на три года, изучая греческий язык в школе гуманиста Константина Ласкариса. Вернувшись в Венецию, он знакомится с печатником и книгоиздателем Альдо Мануцио, который выпускает первое его произведение «Этна» («De Aetna»). В 1497 г. вместе с отцом едет к феррарскому двору. Очарованный пышной атмосферой двора д'Эсте, где завязывает знакомство с Лудовико Ариосто, все более теряет интерес к политике и все глубже интересуется литературой.
В 1499 г. Бембо возвращается в Венецию, где переживает любовную историю с некой Марией Саворньян, из благородной семьи, упоминание о которой содержится в его переписке. В эти же годы пишет диалог «Азоланские беседы» («Gli Asolani», опубл. в 1505) и посвящает его Лукреции Борджа, дочери папы Александра VI. В 1501-02 гг. готовит к печати издания «Стихотворений» Петрарки и «Комедии» Данте.
В 1506 г. Бембо отправляется из Венеции в Урбино, ко двору герцога Гвидубальдо да Монтефельтро. Двумя годами позже примет церковный сан chierico, но не по призванию и религиозным убеждениям, а чтобы получить определенную материальную независимость и посвятить себя литературным занятиям. В Урбино пишет многочисленные стихотворения. В 1512 г. поступает в Риме на службу к папе Льву Х в качестве апостолического секретаря, - эта должность имела очень большой вес в кругах интеллектуалов. В эти же годы создает трактат «О подражании» («De imitatione»), завязывает знакомство с Фаустиной Делла Торре, по прозвищу Морозина, с которой проживет до ее смерти в 1535 г. и от которой у него будет трое детей.
Неудачная дипломатическая поездка в Венецию по поручению папы, смерть отца в 1519 г. и собственное пошатнувшееся здоровье вынуждают его уехать из Рима. В 1522 г. Бембо переезжает в Падую.
Последующие годы были заполнены упорным литературным трудом. В 1525 г. выходит главное произведение его литературной карьеры, трактат «Рассуждения в прозе о народном языке» («Prose della volgar lingua»), первое издание «Стихотворений» («Rime») и несколько диалогов на латыни. В 1530 г. он получает должность официального историографа и библиотекаря Венецианской республики. На латыни пишет в эти годы «Историю Венеции» («Historia Veneta»).
В 1539 г. Бембо снова едет в Рим, желая получить кардинальский сан от папы Павла III. В последние годы жизни писатель вынужден заниматься делами, совершенно далекими от его литературных занятий: вначале он назначен епископом небольшого города Губбио, а затем в Бергамо. Будучи уже пожилым человеком, он поручает свои епископские обязанности доверенному лицу и возвращается в Рим, чтобы заняться подготовкой к печати окончательной версии своих произведений и привести в порядок обширную переписку.
Умер Пьетро Бембо в Риме в 1547 г.
Первыми поэтическими опытами Бембо были сонеты и мотто, написанные и прочитанные в Урбино в 1597 г., а затем частично вошедшие в его собрание стихотворений («Rime»). В них прослеживаются поиски собственного стиля, который уже сейчас ориентирован на подражание Петрарке.
Поэтические тексты, вошедшие в диалог «Азоланские беседы» («Gli asolani»), также принадлежат к первой фазе творчества автора, - в них поэт ограничивается приведением «общих мест» и некоторых стилистических особенностей Петрарки, которые уже широко применялись подражателями в предыдущем столетии.
Значительно более тонкой и оригинальной представляется канцона, датированная 1507 г. и посвященная брату Карло («Alma cortese che dal mondo errante»), в которой оплакана смерть близкого человека, скончавшегося годом ранее. Это важный текст, поскольку Бембо в нем, продолжая использовать язык и стиль Петрарки, применяет их к описанию драматического личного события и достигает высокого результата и эмоционального накала.
«Канцоньере» Бембо представляет собой собрание из 165 текстов, изданное впервые в 1530 г., а затем переизданное в 1535 г. В нем собраны только стихотворения, отмеченные самим автором, который замышлял и третье издание книги, появившееся уже после его смерти в 1548 г. и включавшая еще 16 поэтических текстов, ранее отвергнутых. Полное собрание сочинений поэта, появившееся в 17 в., содержит еще большее число стихотворений.
Структура сборника напоминает «Канцоньере» Петрарки, поскольку книга Бембо открывается вводным сонетом и завершается стихотворением, в котором звучит раскаяние и молитвенные интонации. Однако аналогия сводится только к этим элементам. Бембо включает в свою книгу значительно меньшее количество текстов, чем это было у Петрарки (напомним, что «Канцоньере» их было 366), а в первых двух изданиях даже не разделяет свою книгу на две части, как было у его великого предшественника. Разделение появится только в посмертном издании, хотя и в нем отличия структуры и внутренних элементов от «Канцоньере» Петрарки значительны.
В первой части, которая у Петрарки написана «На жизнь мадонны Лауры», у Бембо фигурирует не одна возлюбленная, а несколько женских образов, здесь присутствуют хвалебные и эпистолярные стихотворения. Во второй части («На смерть мадонны Лауры» у Петрарки) Бембо оплакивает не только потерю возлюбленной, но и смерть брата и многих друзей.
И все же модель Петрарки оказывает на Бембо очень значительное влияние, особенно в выборе языка и стиля, к которым поэт следует сознательно и очень близко, воплощая в конкретной поэтической практике принципы подражания, о которых ведет речь в теоретических произведениях в прозе.
С течением времени, не отдаляясь от избранной схемы, поэт неоднократно улучшает поэтические тексты, использует язык как очень гибкий и уравновешенный инструмент, подчеркивая его выразительность и гармоничность. Его интеллектуальные качества и обширная личная культура проявляется в умении превратить подражание в настоящую модель образа жизни. Он убежден, что грамматика, лексика и синтаксический период «Канцоньере» Петрарки дают возможность создавать совершенные и законченные поэтические произведения, которая основывалась бы классической умеренности и собранности, которые очень близки и характерны Бембо.
Эпистолярное наследие Бембо включает многочисленные письма близким, друзьям и публичным деятелям. Часть из них написана на латыни, другая часть – на вольгаре. Сам автор занимается их подбором с целью опубликования после смерти, причем интересно отметить, что и в этом он следует традиции, восходящей к Петрарке, с тем чтобы передать потомкам точный образ себя самого. В письмах ощутима забот о языке и стиле, и если в частной переписке отражены черты личности автора, то в официальных посланиях воссоздаются многочисленные культурные связи и деятельность, которые характеризовала всю его жизнь.
В 1512 г. Бембо пишет краткий трактат «О подражании» («De imitatione»), тоже в эпистолярной форме, - он стал полемическим выступлением автора против Джованни Франческо Пико, приверженца лингвистического эклектизма: Бембо противопоставляет ему требование опираться в прозе на всего лишь одну модель – на стиль Цицерона. Возможно, именно этот трактат привел папу Льва Х к мысли пригласить его секретарем, как будто тем самым подтверждая его авторитетность в вопросах языка и стиля.
Среди «малых произведений» Бембо стоит отметить латинские тексты: трактат «Этна» («De Aetna»), в котором он рассказывает о своем восхождении на вулкан, и «Историю Венеции» («Historia Veneta»), которую сам впоследствии переведет на вольгаре. Последнее сочинение, заказанное ему правительством Венецианской Республики в 1530 г., повествует о современной истории Венеции, однако недостаточное внимание к историографическому материалу и в значительной степени риторическая схема произведения выдают небольшой интерес автора к данному типу творчества.
«Азоланские беседы» («Gli Asolani») – первое крупное произведение Бембо. Оно написано в форме диалога, в который включены и некоторые поэтические фрагменты, было посвящено Лукреции Борджа и опубликовано Альдо Мануцио в Венеции в 1505 г.
Автор описывает воображаемый диалог, который якобы имел место в городке Азоло, в садах бывшей царицы Кипра Катерины Корнаро, и в нем участвуют трое молодых людей из знатных фамилий и три благородные венецианские дамы. Беседы проходят на протяжении трех дней, которым соответствует трехчастное деление диалога.
Главная тема диалога – любовь. В первой части Пероттино, неудачный в любви, утверждает, приводя аргументы физического, психологического и философского свойства, что любовь приносит страдания. Во второй части удачливый в любви Джизмондо опровергает один за другим аргументы Пероттино и настаивает на положительном характере любовного чувства и на материальным удовольствиях, которые оно приносит. Наконец, в третьей части «Бесед» Лавинелло, приводя аргументы некоего четвертого персонажа, святого отшельника, с которым он якобы беседовал накануне, выражает неоплатонический взгляд на любовь, согласующийся с христианской доктриной, и призывает остальных собеседников принимать самые благородные и духовные стороны этого чувства. Лавинелло выражает взгляды самого Бембо, в которых делается попытка примирить неприятие любви со стороны Пероттино и безудержное восхваление эротической стороны любви со стороны Джизмондо.
«Азоланские беседы» возобновляют тему дискуссий о характере любви, которые своими корнями уходят в античность, а затем получают широкое освещение в придворной культуре Кватроченто. Однако оригинальность произведения заключается не в концептуальном его решении, а в форме, посредством которой рассматривается ключевой вопрос, - она соответствует вкусам изысканного общества, в котором вращается автор. Рассуждения о любовной проблематике включены в более широкие рамки вопросов о поведении в придворном обществе, важными понятиями в котором были чувство прекрасного и гармонии, а также идеал равновесия и размеренности. Эти принципы согласуются с той важностью, которую Бембо придает соблюдению норм общественных приличий и правил, которые находят свою завершенность в его теории о языке. Подтверждением тому служит присутствие «рамы», в которую Бембо помещает весь диалог, подробно описывая приятные места и моменты придворной жизни. Еще один элемент новизны произведения представлен тем фактом, что для описания любовного чувства автор выбирает прозаический диалог, в то время как до тех пор любовная тематика рассматривалась только в поэзии, и использует язык и стиль Боккаччо, которые считает совершенным языковым материалом для написания прозаического текста.
«Рассуждения в прозе о народном языке» представляет собой диалог в трех частях и является самым значительным произведением Бембо. Неизвестно, когда у автора родился первоначальный замысел книги, а первое упоминание о продолжении работы над ней относится к 1522 г. Первое издание произведения вышло в 1525 г.
Местом действия всех трех частей диалога является дом Карло Бембо, брата писателя; время действия – 1502 г. Действующие лица, кроме самого Карло Бембо, – один из сыновей Лоренцо Великолепного Джулиано де Медичи (Giuliano de' Medici, 1479-1516), известный гуманист и друг писателя Федерико Фрегозо (Federico Fregoso, 1480-1541) и Эрколе Строцци (Ercole Strozzi, 1473-1508), также известный гуманист и литератор из Феррары.
В первой части анализируется происхождение вольгаре и его отношения с латынью и с провансальским языком и, наконец, природа и характеристики различных форм, в рамках которых развивался вольгаре. В доказательство того, что следует писать на народном языке, Бембо приводит доводы Данте, изложенные в трактате «Пир» (кн. I, XI, 14): древние римляне отстаивали в своих произведениях право на собственный язык, притом что существовал более известный и распространенный греческий. Вследствие этого можно отметить три важных момента: древние римляне говорили на латыни, а не на вольгаре (что соответствует точке зрения Л.Б.Альберти); вольгаре возник в результате «разъедания» (“corruzione”) латыни германскими языками во время нашествий варваров; наконец, по общему мнению, латынь произошла от греческого языка.
В отличие от Данте и Петрарки, Бембо не признает за сицилийской школой первенства в развитии итальянской поэзии и считает, что она зародилась непосредственно от провансальской, подтверждением чему являются провансальские корни секстины, одической канцоны, внутренней рифмы и так наз. «versi rotti», т.е. стихов с нечетным количеством слогов, по размеру короче одиннадцатисложника, а также многочисленные слова провансальского происхождения, присутствующие в итальянском литературном языке раннего периода (13 в.)
Обсуждается и отвергается теория, приписываемая Винченцо Колли (Кальмета), о «придворном языке» при самом важном дворе Италии – в Риме, который якобы является результатом смешения всех остальных (испанского, французского, миланского и неаполитанского).
Чтобы доказать, что флорентийский язык самый правильный, Джулиано де Медичи приводит пример Боккаччо и Петрарки, а Карло объясняет, что Пьетро Бембо написал свои «Азоланские беседы» «на флорентийском языке» подобно тому, как греки предпочитали писать на аттическом языке, поскольку он «более изящен и благороден» (“piщ vaga e piщ gentile”). В то же время говорится, что письменный язык должен быть далек от простонародного, по примеру Петрарки и Боккаччо, творчество которых являет собой образцы языка и стиля.
Во второй книге рассматривается тема единства разделов риторики, которые позволяют судить о качестве произведения, определяемом на основе дихотомии «материи» и «формы». Особое внимание уделяется форме, которая сама себе определяет ценность литературного произведения и должна согласовываться с «материей». Форма подразделяется на «выбор слов» (“elezione delle voci”) и «расположение» (“disposizione”): первое должно определять отбор слов, соответствующих материи, согласно классической теории трех стилей; второе включает, кроме порядка слов в предложении, выбор рода, числа и падежа и их фонетическое благозвучие.
Далее Федериго Фрегозо вводит тему идеального письма, которое заключается в умелом сочетании «основательности» (“gravitа”) и «приятности» (“piacevolezza”). Что касается звучания (“suono”), уровень гармонии (“armonia”) достигается в прозе при помощи звуковой игры слов, а в поэзии – еще и посредством звуковой игры рифм. Бембо пытается найти соответствие между чертами латинской поэзии и просодией вольгаре, для чего определяет ударные слоги как долгие и безударные как краткие. Важнейшей чертой, согласно Бембо, является равновесие и сочетаемость. Еще раз подчеркивается необходимость использовать тосканский вольгаре, обладающий богатством лексического состава и гармоничностью звучания; в качестве образцов для подражания указываются Петрарка и Боккаччо, поскольку действительная ценность произведения определяется его языком и стилем, то есть формой. Данте не может быть поставлен в один ряд с ними, поскольку придавал большее значение содержанию, чем форме, и использовал в своем творчестве слишком незначительные темы и упрощенную стилистику.
В третьей книге содержится настоящая грамматика итальянского языка, которая фактически совпадает с тосканским литературным вариантом и совершенно отличается от разговорного языка. Правила этой грамматики иллюстрируются примерами из языка писателей четырнадцатого века.
«Проза на народном языке» является фундаментальным произведением в истории итальянского языка и литературы, которое оказало решающее влияние на авторов 16 века и последующих эпох. Во второй половине Кватроченто гуманизм начал отдаляться от латыни, с тем чтобы литература снова вернулась к вольгаре, и было выдвинуто требование установить нормы этого языка. На этот вопрос и отвечает трактат Бембо, в котором устанавливаются параметры стиля, который, в соответствии с требованиями возрожденческого классицизма, с одной стороны ставит на один уровень вольгаре и латынь, а с другой пытается зафиксировать в правилах все литературные формы и средства, согласуясь таким образом с общей тенденцией, направленной на то, чтобы уйти от экспериментальности и выработать настоящий литературный язык, который был бы приемлем для всех писателей, т.е стал бы единым и общенациональным, а также мог быть легко усвоен именно благодаря своей стабильности.
Для латыни в качестве образца Бембо называет Цицерона в прозе и Вергилия в поэзии; для вольгаре ему представляются неоспоримыми образцами итальянские авторы 14 века, поскольку они осуществляли переход от латыни к вольгаре, а значимость их произведений такова, что делает совершенно закономерным и окончательным использование народного языка в литературе.
Теория Бембо, помимо того что оказала решающее влияние на дальнейшее развитие итальянской поэзии, содержала в себе как положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, она возникла в результате давно назревшей необходимости преодолеть языковую раздробленность Италии и прийти к единообразию в литературе; в то же время она приводит к неудаче попытку связать «высокий штиль» образованной части населения с народным языком, - эксперимент, имевший определенный успех еще в 15 столетии (например, в творчестве Луиджи Пульчи). Кроме того, решение языкового вопроса, предложенное Бембо, не способствовало развитию литературы, связанной с фольклором, и привело к углублению раскола между литераторами, которые пишут фактически для самих себя и для тех, кто в состоянии понять и оценить их творчество, и обычными читателями, не входящими в круг «избранных». Наконец, теоретические положения Бембо содержат в себе и отрицательное начало, подтвердившееся в последующие столетия: в определенной степени они препятствовали естественному развитию литературного языка, отделив его от свободно развивающегося языка разговорного, что привело к его искусственной неизменности, «неподвижности».
Тем не менее, теория Бембо была очень благосклонно принята в литературной среде, в которой, на его взгляд, должны создаваться произведения не только и не столько для современников, сколько для будущих поколений. Уже Лудовико Ариосто в последней редакции «Неистового Орландо» в 1532 г. старается приблизить язык произведения к нормам, предложенным Бембо, потому что они представляются ему важным шагом к объединению Италии, которого в других областях еще не намечалось. Впоследствии многие писатели принимают кодификацию стиля и языка, изложенную в «Прозе на народном языке», и это способствует быстрому распространению петраркизма и становлению общенационального литературного языка в Италии. Как известно, в литературе 16 века существовали и иные, иногда противоположные точки зрения на языковую проблему, но ни одно из предлагавшихся ее решений не смогло превзойти теорию Бембо, опиравшуюся на литературную традицию, представленную лучшими именами итальянской литературы.
На русский язык частично переведены "Азоланские беседы", "Рассуждения в прозе о народном языке" и отдельные стихотворения.
© С.В.Логиш, 11.2003
