Е. Акургал, не исключая возможности кипрского влияния, считает более вероятным источником распространения этого орнамента во Фригии геометрику указанных греческих областей (53). Возобновившиеся связи Кипра с Грецией, влияние протогеометрики были тем импульсом, который на основе сохранения микенских традиций росписи некоторых сосудов способствовал распространению этого мотива на Кипре. Появление его можно связать с возобновлением контакта с Грецией через Крит (X в. до н. э.) (54), а особенное распространение в VIII-VII в. до н. э. было явлением параллельным и связанным с "возрождением" этого орнамента в некоторых областях Греции. В это время Кипр мог оказывать влияние как на греческие области, так и на Фригию, Сирию, Палестину (55).
Мотив концентрических кругов на Кипре был распространен в северо-западной части острова. Учитывая это, вряд ли можно связывать его введение с Финикией, так как подавляющее большинство "финикийской" керамики ввозилось и копировалось на юго-востоке; на северо-западе найдены лишь отдельные экземпляры (56). С III геометрического периода (860-700 гг. до н. э.) в росписи распространяется свастика, впервые появляющаяся во II геометрическом периоде (950-850 гг. до н. э.) (57), вероятно также в результате контакта с греческой керамикой. Позднее греческие связи Кипра становятся более интенсивными. По мнению Э. Вилла, использовавшего исследования Иоханнсена и Пайна по коринфской керамике, Кипр и Крит были тесно связанными между собой отдаленными греческими областями, где восточные мотивы получали первую обработку в греческом духе (58). Эта точка зрения, включающая Кипр в восточногреческий мир, кажется более верной, чем мнение Дж. Бирмингэм о принадлежности Кипра исключительно ближневосточному культурному кругу (59).
Нужно отметить также некоторые элементы орнамента, типичные для позднегеометрической и архаической кипрской керамики VIII-VII вв. до н. э., но отсутствующие в начале I тысячелетия до н. э.
Гьерстэд, указывая на наличие этих элементов в росписи кипрских сосудов уже в конце II тысячелетия до н. э. и возможность сохранения в торевтике, особенно в орнаментации тканей (60), все же считает более вероятным их появление в керамике I тысячелетия до н. э. под влиянием восточных образцов. Почему же кипрский гончар должен был обязательно предпочитать финикийские изделия в качестве образца, пренебрегая местными древними традициями в торевтике и ткацком деле? (61) Ввоз восточных предметов лишь способствовал широкому распространению этих орнаментов в керамике и других областях прикладного искусства, стимулируя возрождение древних эгейских мотивов (62). Вряд ли восточным заимствованием (63) является и двуцветная техника росписи ("bichrome") - с применением дополнительной красной краски, типичная уже для раннегеометрического периода. Сочетание красного и черного, ранее всего встречающееся на Востоке, было заимствовано на Кипре уже в XVI в. до н. э. (64) и применялось до конца II тысячелетия до н. э., став прочной местной традицией. Дополнительное применение красной краски, отмеченное в керамике "proto-white" (65), продолжалось в двуцветной росписи начала I тысячелетия до н. э.
Остановимся на фигурных мотивах в росписи кипрских сосудов. В раннегеометрическое время они очень редки и имеют чисто орнаментальный характер (66). В IX в. до н. в. они становятся более частыми, разнообразными, в роспись вазы включатся сюжетные композиции (67). На одних вазах рисунки выполнены чрезвычайно схематично, главным образом при помощи прямых линий; в человеческой фигуре округла лишь голова, корпус передан в виде прямоугольника, заштрихованного сеткой (68). На других рисунок более свободный (69), фигуры не составлены из прямолинейных геометрических элементов. В обоих случаях орнамент выполнен значительно лучше, чем рисунок, часто напоминающий детский. Рисунки первого типа сходны с изображениями на печатях грубого стиля (70), распространенных в Восточном Средиземноморье в конце II - начале I тысячелетия до н. э.; рисунки второго - по-видимому, зависели от ткацких узоров. Обе манеры существуют уже в IX в. до н. э., хотя первоначально преобладает первая, которая, вероятно является более ранней. В позднегеометрическое и архаическое время ее вытесняет манера более свободная, размашистая. Наряду с фигурами, заключенными в схему геометрического орнамента, распространяются крупные изображения птиц, животных, несложные сюжетные рисунки, являющиеся единственным украшением сосуда. В принципе росписи есть сходство с позднеминойскими вазами с осьминогами (71), как бы охватывающими сосуд, трактуемый как единое пластическое целое и не членящийся фризообразно полосами лака.