В
упомянутое время папа Иннокентий (1) V обосновался
в Авиньоне, и случилось так, что магистр Храма – брат Жак де Моле (Giacobo
de Maula) – человек наибеднейший (2) и потому
нелюбимый как сеньорами, так и бедняками, отправился во Францию, и нашел
там казначея Храма в Париже, и запросил у него отчет о его управлении;
тот ему его представил, и была там запись о четырехстах тысячах скудо,
одолженных королю Франции. Из-за нее-то и раскричался сильно на казначея
магистр: из-за того, что обнаружилось в монастыре такое богатство, и потому
еще, что неосторожно выдал он на руки королю столько денег; и пришел он
в такую ярость, что сорвал он орденское платье с упомянутого казначея
и выгнал его из монастыря. Казначей-расстрига пошел к королю и рассказал
ему о случившемся. И послал король своего камергера – человека, облеченного
властью, – дабы от его имени упросил он магистра простить казначея ради
него, и потому еще, что был он человеком благородным, достойным уважения;
и оказал он честь не только ему, магистру ордена, но еще и приобрел он
ему друга в лице короля, который сделал бы все, что угодно, ради его чести
и пользы; и деньги, одолженные ему в момент нужды ради блага королевства
(а не отнятые у ордена), он [король] готов
возвратить, как только он [магистр] пожелает
получить их. Магистр же не пожелал внять его настойчивой просьбе, но ответил
ему, что он сделал то, что повелевает устав и правила ордена, которым
он управляет, и, поступи он иначе, это было бы нарушением устава. Король,
вознамерившись помочь казначею, страдавшему из-за него, написал о случившемся
Папе; и Папа написал магистру Храма письмо, самим же казначеем и доставленное
магистру. Который, увидев письмо, запечатанное папской свинцовой печатью,
и казначея, его подающего, понял – что в нем могло быть; и не захотел
он его прочесть, и более того – бросил он его в огонь, что горел в камине
его комнаты, и прогнал подателя письма. Легко догадаться, насколько это
не понравилось королю, но того более – Папе, поскольку его письма так
мало значили, и были поруганы настолько, что их бросили в огонь. И послал
Папа за ним [магистром], и потребовал от
него письменный устав, и он ему его предоставил; и прочел он его, и счел
его написанным мужами, сведущими в литературе, мудрыми и набожными; несмотря
на то, что многие отзывались о них иначе. И все же заклеймил он его [устав]
как порочный и безбожный, подлежащий уничтожению, дабы не было больше
на свете этого ордена.
Речь шла о рыцарях, звавшихся Тамплиерами, и носили они красную Т на одеждах
своих, покровителем же их был святой Антоний Аббат. Во исполнение сего
заключения, магистр был отправлен в Париж, и с ним – командор Гаскони;
и в присутствии всего народа, среди которого были и два кардинала – представителя
консистории – зачитали процесс и устав их. И, по свидетельству некоторых
купцов, присутствовавших при этом, магистр обратился к народу и сказал,
что в процессе этом не было правды, потому как он и его рыцари являются
добрыми христианами, и ложь, что признались они в подобных вещах; и, когда
произносил он эти слова, слуга зажал ему ладонью рот так, что больше он
не смог говорить. Затем его и этого командора Гаскони отволокли в капеллу,
потом же их вывели и посадили в лодку, и отвезли на островок посреди реки,
где был сложен костер; и возвели их на костер и сожгли их вместе с другими
тридцатьюсемью рыцарями этого ордена; которые, пока могли говорить, постоянно
кричали из огня: «Тела эти принадлежат королю Франции, души же – Богу».
Да сжалится Господь над их душами, и, если умерли они несправедливо, прости,
Господи, тех, кто причинил им смерть (3).
Брат Ги Сивере (Guido Siverae) – командор Госпиталя Святого Иоанна – привез
эти новости на Кипр, вместе с письмом Папы к капитулу главной церкви Никосии,
управлял которой Пьер де Эрлан (Pietro de Erlant), епископ Лимассола,
распоряжавшийся доходами с резиденции епископа; и отобрал он все средства
у церкви: канонические и другие выплаты, все, что осталось, и передал
их дому Святого Иоанна Госпитального, дабы окупить затраты старые и новые,
производившиеся на [острове] Родос. Таким
же образом передал он упомянутому ордену Госпиталя шесть тысяч дукатов,
принадлежавшие тамплиерам и хранившиеся у упомянутого епископа Лимассола.
И было еще одно письмо Папы, предназначавшееся сеньору Сура (il signor
de Sur), направленное против людей и имущества все тех же тамплиеров.
Во исполнение чего сеньор Сура отправил в Лимассол, где находились маршал
Храма и другие рыцари этого ордена, сеньора Балиана де Ибелин (Balian
de Iblin), князя Галилейского. И тот, приехав, сказал упомянутому маршалу,
что сеньор Сура, к своему великому огорчению, видел письмо, которое написал
ему Папа, и что должен он конфисковать все движимое имущество, а также
– все доходы и земельные наделы тамплиеров, и наложить на все свою печать,
другую же печать должны наложить сами тамплиеры; и вместе с тем должны
были быть арестованы и люди тамплиеров вплоть до нового высокого указа
Его Святейшества. Однако, собравшись выполнить должным образом упомянутый
апостольский приказ, приехал туда упомянутый князь, дабы отнять их оружие
и лошадей; люди же их должны были прийти в Никосию, в выделенное для этого
архиепископом место, где им предлагалось с честью отдать все имущество;
и дал он им понять, что в случае уклонения или неповиновения готов он
был воздействовать всеми возможными способами, дабы заставить их повиноваться,
и просил у них прощения и сокрушался, как друг. Маршал, которым был Эмо
де Уселле (Hemo de Usellet), и все остальные братья, посовещавшись между
собой, ответили ему так:
«Я, маршал Храма, и вместе со мной все братья, весьма удивлены тем, что
сеньор Сура послал сказать, что мы должны сдать наше оружие и лошадей,
и к тому же угрожает нам, если мы ему не подчинимся; а ведь знает он –
а с ним и все бароны Кипрского королевства – что мы их преданно любили;
и знает, сколько раз предоставляли мы людей и все наше состояние, дабы
поддержать его против тех, кто притеснял его; и настоящее правительство
– ведь это мы в бoльшей степени содержали его по поручению Папы, а также
королей и князей всего мира. И эта услуга стала сильнейшей причиной упадка
нашего ордена, из-за которой пострадали многочисленные храбрые мужи дома
Храма во Франции. Теперь же мы скажем им без обиняков, что наше оружие
и лошадей наших мы не отдадим живыми; пусть пошлет он [людей],
чтобы конфисковали и взяли на хранение поместья и доходы наши, согласно
реквизиции апостольской; довольны мы тем, что наложит он свою печать на
казну нашу, а мы наложим свою, но да произойдет это там, где будем мы.
Что же касается людей наших (4), пусть выберет
он одно из наших поместий в этом королевстве, и мы соберемся там; и будем
под стражей тех рыцарей и прочих, которых он назначит, вплоть до нового
приказа господина апостола [Папы], и то,
что случится со всеми остальными [членами]
дома Храма, теми, что за морем, да случится и с нами. И просим мы его,
умоляя как господина, которому помогали мы в нуждах его, чтобы не пожелал
он более того, что мы ему предлагаем, ибо в противном случае мы все еще
предпочтем скорее умереть, чем сделать более того, что мы сказали. И если
сеньор Сура пожелает удостовериться в жизни нашей, мы просим его провести
расследование со всевозможным усердием, потому как – уверены мы – обнаружит
он, что твердо придерживаемся мы святой католической веры, и выполняем
(5) все то, что заповедует мать святая римская
церковь, и, следовательно, мы – добрые христиане, как и многие другие
в мире».
С этим ответом князь вернулся в Никосию, и передал все сеньору Сура, которому
ответ не слишком понравился. И немедленно разослал он гонцов по всем местам
этой страны с повелением, что никто – кем бы он ни был – да не осмелится
брать денег от дома тамплиеров; и никто да не осмелится давать их [деньги]
от их имени, под страхом смерти и конфискации имущества; и вместе с тем
приказал подготовить лошадей и пехотинцев, чтобы послать арестовать их
[тамплиеров]. Но прежде послал он к ним мессира
Бедуина (Beduin), каноника кафедрального собора, который сказал им, что
должны они признать власть сеньора Сура и подчиниться заповедям церкви,
и тому, что было им приказано в приговоре; если же не пожелают они явиться
добровольно, он заставит их подчиниться силой, собираясь нарушить мир,
уверяя их, что, если будут они упорствовать и пожелают защищаться, он
всех их уничтожит.
Тамплиеры ответили, что прибудут (6) к нему
в течение четырех месяцев, он же пусть за это время приготовит за их счет
галеру, на которую пусть посадит одного посланца от себя и одного – от
святого апостола [Папы], и подчинятся они
тому, что решит о них Его Святейшество. И этот ответ не понравился сеньору
Сура, однако отправил он к ним другого посланца, которым был М. Андреа
Тартаро (M. Andrea Tartaro) (7), каноник
Фамагусты. Который по дороге – в местечке Ниссу – встретил маршала Храма
и командора, а с ними - коннетабля, брата сеньора Сура, князя Галилеи,
Римондо Висконте (Rimondo Visconte) и других, которые направлялись [в
Никосию]; которые после совместного обсуждения, пришли к согласию,
утверждая (8) отныне мир между собой; и которым
доверился коннетабль – тому, что должны они были обязательно приехать
в Никосию. И всех тех, кто приехал, на следующий день призвал к себе сеньор
Сура, в свою резиденцию, где долго они беседовали с глазу на глаз в одной
из комнат; потом же вышли они в зал, где было много рыцарей и других прелатов,
и простого народа, ожидавших того, что должно было случиться, и тамплиеры
дали бумагу нотариусу, который прочел ее вслух. Которая [бумага]
содержала в себе все символы христианской католической веры, и [заверения
в том,] что все присутствующие и все остальные братья их ордена
были добрыми христианами; и всегда доказывали они это, борясь вплоть до
смерти за католическую веру, как представители и защитники христианства;
и что участвовали они во всех действиях, днях и засадах, что устраивали
бароны Королевства Иерусалимского и другие паломники, прибывавшие из-за
моря [чтобы бороться] против врагов веры
Иисуса Христа, Господа нашего, в основном – в замке де Сафе (de Saphet),
но и во многих других местах и замках были они. По окончании чтения бумаги
поклялся сначала маршал, а потом – командор, и драпьер, и брат-рыцарь
от каждого языка, а затем – казначей и два брата-капрала, и поклялись
они за себя и за всех других своих рыцарей, что находились в Кипрском
королевстве, что твердо верили они во все эти символы веры, и что были
они верными христианами; всего же числом их было 118 рыцарей.
И в то время, как этот маршал и командор ожидали в Никосии улаживания
этого дела, сеньор Сура обеспечил Лимассол вооруженными людьми – как конниками,
так и пешими, – а также послал из Фамагусты галеры и корабли, чтобы перевезти
(9) их по морю. Затем же послал сеньор Сура
за виконтом и многими рыцарями, приором Госпиталя со множеством прелатов
и монахов, которым приказал зачитать папское послание, в котором говорилось,
что должен он был лично арестовать тамплиеров, а также – их казну и движимое
имущество, ибо порицаются они как еретики и неверующие, противные христианским
заповедям; еще же, в другом письме, вложенном в папское послание, содержались
главы процесса, учиненного королем Франции над теми, что принадлежали
его королевству. Однако сказал он, что нужно пойти и учесть и наложить
клеймо на все имущество, что было в Храме в Никосии. И пошли они, и нашли
очень мало, потому как тамплиеры не дремали; и поскольку маршал увидел,
что виконт и остальные направились к монастырю Храма, он с другой стороны
со всем своим сопровождением, кроме командора Кипра и его товарища, и
командора Псимолофу (Psimolofo), отправился в Лимассол. Записав и учтя
все, заперли они двери капеллы и сняли веревки у колоколов, дабы не служили
внутри мессы, и не звонили бы в колокола; после чего снова отправился
в путь командор со своими товарищами, и пошел в Лимассол. В это самое
время сеньор Сура послал [людей] в Баффо
(Baffo) и Фамагусту (Famagosta), и приказал наложить клеймо и учесть все
имущество тамплиеров; в поместья же назначил он наместников, распоряжавшихся
доходами.
Три дня был заперт Храм в Никосии; однако король Генрих вернул монахов,
которые позволили, чтобы закрыта была капелла Храма, дабы не проводились
ежедневно службы Господу нашему в священном монастыре, который был весьма
плохо возведен; и вот, будучи лишенным своего господства, приказал король
открыть церковь и сорвать печати, и положил он, что священники, имевшие
ежегодные выплаты и заработки, должны были проводить там богослужения,
и особо – два капеллана, что были назначены служить мессы для короля Генриха
Толстого, таков был приказ (10).
В Лимассоле тамплиеры, видя столько людей в снаряжении, бродивших вокруг
с оружием, посчитали это для себя великим унижением; из-за которого однажды
снова сели они в седло и, вооруженные, в боевом порядке, отправились по
землям, ища повод схватиться с людьми сеньора Сура, и положить конец своей
жизни. Но начальники людей сеньора Сура, догадавшись о том, что хотели
они сделать, и, не будучи в тот день в боевой готовности, сделали вид,
что заняты другим; и в ту же ночь осадили они дом тамплиеров: и на улицах,
и на крышах, и послали сказать маршалу, командору и другим братьям, что
должны они сдать своих лошадей и оружие, как договорились они с сеньором
Сура, в противном случае будут они действовать так, что ожидает их худшая
участь. Тамплиеры, видя, что вынуждены они уступить, и что окружены они
так, что не могут выйти из своего жилища, послали свое оружие и лошадей
своих в дом короля в Лимассоле. Тогда капитаны сеньора Сура вошли в жилище
Храма и захватили все имущество тамплиеров; и вместе с тем арестовали
они Амфредо де Сканделиона (Amfredo de Scandelion), Адама де Кафрана (Adam
de Cafran) и Пьера Исака (Piero Isac), и начали проводить опись и накладывать
клеймо на все. Нашли они там оружие пехотинцев, 930 кольчуг, 970 арбалетов,
640 шлемов с забралом и огромное число набедренников, наколенников, щитов,
копий, стрел и других боеприпасов, не считая того оружия, что было у людей
и на их лошадях; обнаружили они огромные запасы основной провизии: бобы,
вина, соленое мясо и сыры, подковы и гвозди для лошадей; нашли они двадцать
полных бочек и такое множество других припасов, что, пожелай кто-нибудь
описать их все, это заняло бы слишком много времени, ибо сам король вряд
ли обладал подобными запасами; денег же нашли они крайне мало, всего лишь
сто двадцать тысяч белых бизантов; остальные же были так тщательно спрятаны,
что так никогда и не смогли узнать – где они. Серебра было найдено 150
марок, и на все наложена была печать сеньора Сура, и была выставлена охрана
вокруг дома, где остались четверо: капралы в компании людей сеньора Сура.
Другие же тамплиеры были посланы: маршал с частью рыцарей – в поместье
Хирокития (Chierochitia), а командор с другими – в поместье Ермасойя (Geromassoia),
оба поместья принадлежали Храму; и, дабы не сбежали, охранялись они рыцарями,
туркополами и пехотинцами сеньора Сура. И была положена им провизия: на
каждых двух братьев полагался один мясной рулет в день, шесть хлебов и
полторы кварты вина, в рыбный день – три кварты рыбы, а в день яиц и сыра
– яиц и сыра, сколько пожелают. По правде говоря, их слуги тратились по
обычаям Кипрского двора, и каждый – по своим возможностям; сверх этих
расходов тратили лишь два рыцаря в Ермасойе и два – в Хирокитии, у которых
была повозка, чтобы отовариваться. Затем сеньор Сура приказал отвезти
в дом свой в Никосии серебро, деньги и другое ценное движимое имущество,
посчитав, что будет оно в большей сохранности в его доме, чем в Лимассоле;
и продал он всех мулов и все остальное, что могло быстро испортиться.
В это же время в Никосии приказал он открыть целларий Храма, и приказал
продать все, вплоть до тряпок, салфеток и скатертей; оружие братьев и
прочее оружие, а также боеприпасы сложил он вместе с теми, что принадлежали
королю; слуг же тамплиеров послал он на строительство Фамагусты. Потом
предвидел он, что тамплиеры написали и послали деньги в Геную, дабы снарядить
галеры и секретно прибыть и отнять все, и, во избежание подобного скандала,
отослал он маршала, командора Кипра, драпьера, командующего туркополами,
казначея и командора Апулии с надежной охраной в поместье Лефкара (Levcara),
находившееся между равниной и горами, где и провели они около пяти лет.
Последним же прибыл брат Пьер (fra Piero), епископ Родоса и легат папского
престола. Коий, в присутствии епископов Кипра и многих других монахов
зачитал письма Папы Клемента пятого, которые объявляли, что тамплиеры
должны отказаться от плаща и знака тамплиерского, имущество же их должно
отойти к ордену Госпиталя Святого Иоанна. Приказания писем этих были тотчас
же исполнены: с братьев сняли платье, Госпитальерам же были переданы церковь
Храма в Никосии с их резиденцией при королевском дворе, замок в Гастрии
(Gastria) с поместьями Гастрия (Gastria) и Камарес (Camares), церковь
и дом Святого Антония в Фамагусте, поместья Мора (Mora) и Ангастина (Angastina)
в округе Массария (Massaria) (11), поместье
Темплос (Templos) в Черинесе (Cerines), поместье Инья (Ignia) в округе
Круссохо (Chrussoco), поместье Акурцо (Acurzo) в округе Бафо (Bapho),
Калоенната (Caloiennata) в округе Авдимо (Avdimo), замок и поместье Колосси
(Colosso), Тракони (Traconi), Ассомато (Assomato), Фассури (Fassuri) и
Эрими (Erimi) (12), Логара (Logara), Кира
(Chira), Вилле (Ville), Сан Константин (San Constantin), Аракопа (Aracopa),
Дьерона (Dierona), Ливики (Livichi), Сан Паоло (S. Paolo), Сикоперта (Sicoperta),
Адрако (Adraco) и другие луга Лонгары (Longara); Кьеллакия (Chiellachia),
Вигла (Vigla), Андуклиоти (Anduclioti), Санида (Sanida), Эфтагонья (Eftagogna)
(13), Челонари (Celonari), Арменокори (Armenocori),
Монагрулли (Monagrulli) и прочие луга Келлакии (Chellachia); Джеромассойя
(Geromassoia) с ее крепостью и Матиколони (Mathicoloni), Йерасса (Ierassa),
Апсиу (Apsiu), Парамида (Paramida) и Манроммено (Manrommeno), все в округе
Лимассола; поместье Кьерокития (Chierochitia) с резиденцией в крепости,
и поместье Латуру (Laturu) в округе Мазото (Masoto); поместья Акьера (Achiera),
Миццеро (Mizzero), Мавровуно (Mavrovuno), Катомони (Catomoni), Агрокипия
(Agrochipia), Пальохора (Pagliochora), Маррулена (Marrulena), Кампин (Campin),
Сан Ройи (San Roii), Псимолофо (Psimolopho), Като Дефтера (Cato Deftera)
и Трипи (Tripi) в округе, подвластном виконту. И таким образом был положен
конец ордену Храма, и все их [тамплиеров]
имущество было передано ордену Госпиталя.
И поскольку (14) не стоит больше говорить
об этих тамплиерах, раз уж исчез их орден, хорошо будет сказать еще о
его [ордена] происхождении, поскольку не
говорилось о том в начале, скажем хотя бы после их конца. По взятии святого
города Иерусалима нашими христианами девять латинских баронов и князей,
среди которых были Угоне Пагано (Ugone Pagano) [Гуго
де Пейн - прим.Г.Р.], Готтофредо де Санто Эдомаро (Gottofredo
de Santo Edomaro) [Годфруа де Сент Омер - Г.Р.]
со многими соратниками, дали обет безбрачия и повиновения перед патриархом,
взяли на себя ответственность за безопасность христиан, бродивших в тех
краях. Было им выделено поле перед храмом Господним, дабы возвели они
там дворец с комнатами для всех, и содержали там достойный и полный арсенал;
и были они названы Тамплиерами. Которые ходили вооруженными до зубов,
были наисчастливейшими и не знающими поражений, и возвращались они домой
с победой и с останками врагов, и не умирали неотомщенными. Когда же позже
сложили они оружие, не было в мире обычаев более гуманных и более мудрых,
чем их обычаи. На совете, что проведен был во Франции, в Трикасси (Tricassi),
в 1108 году [собор в Труа состоялся 14 января
1128 года - прим.Г.Р.], на котором присутствовал епископ из
Альбано (Albano), легат папы Гонория, было приказано этим тамплиерам носить
белоснежные длинные одежды, без креста; но во времена папы Евгения, затем
последовавшего, был дан им знак отличия – красный крест на одежде, либо
же буква "Т", означавшая Templo (Храм). За короткое время этот
орден стал богатейшим, потому как, наперебой короли и князья всего мира
даровали им территории и земли.
Примечания:
1 Так во всех манускриптах, вместо Климента.
2 По Амади: era avaro for di misura – был
он жаден сверх меры
3 В La Chronique d’Amadi ajoule ici quelques
mots d’une haute importance: Я же осмелюсь сказать, что по делам их знаю
я их как добрых христиан.
4 Здесь ссылка на разночтение в грамматике:
в данном издании al, а в Парижском at.
5 В парижском издании: придерживаемся.
6 Еще одно разночтение в грамматических формах:
в данном издании veneriano, в Paris vi vegneriano.
7 Paris et Amadi: Tartarol.
8 В данном варианте ratificando – утверждая,
ратифицируя. В Paris: reiterando – вновь повторяя.
9 В Paris: mandarli – посылать их.
10 В Amandi: et cosi fu fatto – и так и было
сделано.
11 В тексте Paris-а весь этот географический
перечень дается по источнику «История Кипра» (Histoire de Chypre, т.II,
стр. 110).
12 Paris: Trimi – Трими.
13 Paris: B: Estaggia – Эстадджа; A: Efcagora
– Эфкагора.
14 Этого параграфа нет в манускриптах Paris-a,
он находится среди разных заметок, вставленных в конце.
©
Перевод со староитальянского Светланы
Блейзизен
февраль 2007 г.
На русском языке публикуется впервые
Выражаю признательность Светлане Блейзизен
за любезное предоставление перевода порталу "Монсальват".
Географический
перечень:
Географический перечень проверен по изданию: Cyprus Roadmap. Published
by G. Kiriakou, Limassol-Cyrpus, 2002
(в левой колонке - произношение названия на итальянском и в
скобках написание на итальянском языке; в правой колонке - современное
произношение названия и написание на английском языке)
(Составитель - Галина Росси)
|
|
|
