Достопочтенным докторам и ученым мужам Парижского Университета, радоваться! (1)
Если бы весьма удивительная и абсолютно ошеломляющая жестокость врага рода человеческого предательски задуманная дьявольским подстрекательством в краю Гасконь, который признан частью Французского королевства, была бы тщательно исследована, она неизбежно повернула бы сердца верных к скорбному состраданию и горьким слезам раскаяния. Тем временем, живительный источник правосудия королевства, который орошал всю землю своим примером и обычаями, полностью иссяк.
Сияющий свет правды, находившийся в возглавии светильника, светящий не только этому королевству, но всем племенам и народам, был помещен под спуд так, что не увидать его. (2)
Все это явно видимо из неслыханных и чудовищных обвинений, выдвинутых против тамплиеров, которые содержат не справедливость, но, скорее, грубую тиранию, с тех пор как они были арестованы без предупреждения, внезапно, без справедливости или свершившегося правосудия, с позором и бесчестием заключены в темницу с сокрушающей свирепостью, страдали от поруганий, смертельных угроз, и различного вида пыток, вынуждаемые умереть или изобрести нелепые лжи, о которых они ничего не ведали; несправедливо преданные в руки своих врагов, кои вынудили их через эти мучения зачитать отвратительный и лживый список [обвинений], которые не могут быть слышимы ушами человеческими и не должны входить в человеческое сердце. Но, когда братья отказались изобретать сии лжи, и хотя они совершенно ничего не знали [о том, что их вынуждали сказать], мучения от служителей, истязавших их ежедневно, говоря, что они должны повторить их [лжи] перед яковитами (3) и подтвердить, что они правдивы, если они желают сохранить свои жизни и обрести королевскую многую милость, заставили их произнести [эти] лжи.
Но, многие из них, избравшие служение Богу, а не Мамоне, (4) держались правды столь крепко, что тридцать шесть из них лишь в Парижском Доме, кроме бесчисленного множества других, кто был подобным образом подвержен [пыткам] во всех частях королевства, прошли чрез эти мучения подобно сильным [воинам] Христовым, с мученической пальмовой ветвью ко Господу, и обрели Царствие Небесное. Из оставшихся, многие, препоясавшись божественной добродетелью, были сокрушены мучениями от вышеупомянутых служителей и оставлены умирать, полуживые. Как сильнейшие из воителей они всегда держались слова правды, говоря, что братья Храма давали четыре обета, когда они вступали в Орден, а именно послушания, целомудрия, бедности и что они отдадут все свои силы служению Святой Земле. Они принимались с честным поцелуем мира; они принимали Крест Господень вместе с обрядами, обычаями и правилами от Римской Церкви и святых отцов, и они были научены держать их в сохранности. Эти же братья упомянутого ордена свидетельствуют, утверждают и повторяют это со своей собственной клятвой вновь и вновь. Но упомянутые служители и братья-яковиты, мастера великого беззакония или, вернее, убийцы, затыкали уши свои, как делают аспиды, (5) против той правды, которую они не способны понять, и извращали ее, как делают ядовитые змеи, так как в злобствовании своем они желали добыть результат, на который они надеялись; потому они обманывались своей неистовой ненавистью и ослеплялись своей дикой алчностью. Они надеялись обогатить своих монахов и сообщников за счет других, разжиреть на тамплиерском имуществе, так, чтобы они были бы в состоянии получить часть от их доходов навсегда. Итак, они велели, дабы тамплиеры, говорящие правду, были бы мучимы жестоко и столь долго, чтобы они либо умерли от наказаний, либо вынуждены были бы скрывать правду и лгать, что они отвергли Бога, презрели Крест Христов, и приводить другие недостойные вещи, кои не только не могут быть соделаны, но не могут быть даже описаны.
Более того, если они не говорили этих вещей, не только до, но, даже и после пытки, они всегда содержались в темной тюремной камере, лишь с хлебом скорби и водой печали, в зимнее время с угнетающим холодом, лежа с воздыханиями и горем на земле, без соломы либо покрывал. В средине ночи, дабы усилить их страх, то тот, то этот был забираем, то из одной камеры то из другой. Тех, кого они [служители] убили в муках, они тайно погребли в хлеву или в саду, опасаясь, что столь ужасные и свирепые деяния достигнут королевских ушей, тогда как они сказали и говорят, что вышеупомянутые братья признали свои преступления не по принуждению, но по своей собственной воле.
Каждый из тех, кто был сокрушен пытками и изобретал лжи, желаемые для служителей и яковитов, несмотря на то, что должен был быть подвергнут пыткам для лжи, даже если и не хотел лгать, был возводим в палаты, где был с радостью снабжаем всем, что было необходимо, так чтобы продолжать лгать. Они [тамплиеры] были беспрестанно стращаемы с угрозами, либо с грубыми, либо со льстивыми словами. Более того, некий монах – или, что более верно, одержимый демоном - беспрестанно пробегал чрез камеры в любое время, днем и ночью, искушая братьев и устрашая их тем, что случиться с ними. И если он находил, что кто-либо раскаялся в [ранее] говоренных лжах, он возвращал их немедленно к прежним скорбям и нуждам.
Что тут можно более сказать? Вкратце, я скажу, что языком человеческим невозможно выразить наказания, бедствия, страдания, насмешки и ужасные виды пыток, от которых страдали упомянутые невинные на протяжении трех месяцев со дня их ареста, потому и днем и ночью [ни] постоянные рыдания и воздыхания не прекращались в их темницах, ни вопли и скрежет зубов не прекращался в их мучениях. Было ли бы удивительным, если бы они говорили то, что хотели мучители, поскольку, правда губила их, а лжи освобождали их от смерти. Защита правды, несомненно, свойство не человеков, но всецело божественное свойство; так как многие чудесным образом показали божественную храбрость. Но [даже] те, кто был сокрушен таким насилием и бичеванием, упорствовали в чистой правде, несмотря на то, что мучения могли бы быть прекращены, если бы они солгали. Впрочем, что до остальных, кто был запуган и робок, то не удивительно, что они сказали [лживые] вещи единственно из ужаса, поскольку наказание одного доставляло страх всем.
Итак, внимайте, вы, мудрые люди, и зрите скорбь; и нет иной скорби, равной этой. О Боже, что это за огромное заблуждение и слепота сердец, столь великое безумие и утрата чувств, которые появились без причины между христианами в наше время? Сие и впрямь поражающе и ужасающе. О, благой Иисус, Отец милосердный, какой совет привел столь великого принца (6) к тому, чтобы так поступить – когда он всегда правил и был направляем по воле Твоей? Не Ты ли украсил его особым преимуществом превыше всех других принцев мира, так, что нет ни подобного [ему] орудия Церкви в мире, ни более достойного носить имя христианина? Отчего попустил Ты столь извращенному совету быть поданному ему [королю], когда он сам в себе добродетелен, справедлив, милосерд и великодушен. Будь бдителен, поэтому, и излей Дух Совета Твоего (7) на него, открой древнее русло традиционного источника правосудия, сними покров и помести светильник обратно на его подсвечник (8) , так чтобы он смог увидеть правду и призвать упомянутых братьев Храма к их прежнему достоинству, и покарать их вероломных клеветников, которые полностью осквернили златую корону чести, видимый знак славной святости, и все королевство, подвластное ему, вовлечением в столь тяжкий скандал и прегрешение, так что никто не может прочесть ни о чем таком случившемся, от начала мира.
В действительности, это навлекло унижение и позор не только на королевство как таковое, но, также, на святую Церковь и всю христианскую веру, так, что целый мир сказал и увидел, что беззаконие сие, происходящее от обвинителей, выявляет лишь алчность, и ничто не скроет этого. Кто может поверить, что свободный человек, в каком бы статусе или положении он бы ни был, искал бы вступить в религиозный орден ко вреду или погибели своей души? Таковое, несомненно, было бы нелепо и безрассудно! Сие казалось бы абсурдным и совершенно невероятным, или, скорее, невозможным, чтобы благородные братья, клирики и бюргеры (9) религиозного ордена, который распространился по всему миру, могли бы быть уловлены таковыми преступлениями, когда они сами служили Преславной Деве для спасение своей души и постоянно несли [свой] крест из благоговения к Распятому и в память о Его страстях. (10) Более того, и в давние и в новые времена, великое множество людей покинули орден, поскольку им не хватало твердости намерения. После отступления от этого пути, они получали множество насмешек от своих родителей и друзей, поскольку религиозный орден изгнал их. Если такие люди знали о бесчестии в ордене, почему они хранили молчание, когда они могли бы оправдать себя, сказав, что они не желают оставаться среди людей, впавших в такие грехи? Вместо этого, после слезных молитв и долгих настояний, раскаявшиеся получали позволение вернуться, и ели год и один день на земле, постились шесть дней на хлебе и воде, и каждое воскресение они раздевались до белья и восходили к алтарю на торжественной мессе, дабы получить епитимью от рук священника, и не могли вернуть ни одеяние, ни общество братьев без того, чтобы сначала не завершить годовую епитимью смиренно и преданно. (11) Так почему такие люди возвращаются как псы на блевотину свою, (12) и получают столь большое наказание с опасностью для своей души и срамом для своих тел? Другие, которые согрешили настолько, что согласно статутам ордена они не могли получить разрешение на возвращение – почему они не раскрыли это бесчестие, если только не потому, что, они не могли сказать столь неправдоподобные и неслыханные лжи?
Более того, я полагаю, что около ста братьев упомянутого ордена, которые все еще в египетских тюрьмах, и предпочли умереть там, в нужде, дабы стяжать жизнь вечную, нежели чем сделать что-либо против своей веры; а если бы они желали оставить свою веру, они могли бы получить почести от сарацин и иметь жен, лошадей и оружие и жить среди знати; но они предпочли скончаться в послушании своей вере, чем утратить вечную жизнь ради жизни преходящей.
Итак, всяк благоразумный может ясно увидеть невиновность несправедливо униженных, сокрушенных бедных братьев Храма, которым было отказано и в правосудии и в слушаниях. И, поскольку, разные голоса невежественных людей, которые не должны по праву быть услышаны, кричат, что приговор должен быть вынесен против них [тамплиеров], диктующий настоящее письмо, постарался сказать вам правду.
Таким образом, может быть присущая вашей осмотрительности великая, собранная [вами] мудрость рассмотрит, что должно быть сделано и как, убрав все препятствия [вызванные] страхом, ненавистью и любовью, имея лишь Бога пред очами вашими, так что вы сможете предложить совет, который будет достоин получить награду Божью и похвалу человеческую.
Примечания:
«Плач по тамплиерам» - это письмо, написанное ранее 1308 года к магистрам и преподавателям Парижского Университета, неизвестным автором, вероятнее всего, тамплиером, по каким-то причинам не оказавшимся в заточении, или же человеком, близким к Ордену. Автором послания сделана попытка не только защитить орден от обвинений, выдвинутых в ходе процесса, но и оказать влияние на богословов Парижского Университета, в надежде, что их авторитет и мнение смогут повлиять на окончательный приговор.
- радоваться – евангельская форма приветствия, употребляемая христианами в средние века
- здесь автор обращается к словам Евангелия от Луки 8:16 «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник…
- яковиты - или якобиты, или иаковиты – так, нередко, называли доминиканцев во Франции, поскольку первое их местожительство было в Париже, при церкви святого Иакова
- мамона или маммона – у некоторых древних народов имя бога богатства, денег. В переносном смысле употребляется в значении «алчность, корыстолюбие», а также «грубые чувственные наслаждения»
- затыкали уши свои как делают аспиды - здесь автор обращается к словам из Псалма 57:5 «Яд у них — как яд змеи, как глухого аспида, который затыкает уши свои…
- великий принц - король Франции Филипп IV Красивый
- Дух совета Твоего - здесь автор обращается к словам пророка Исайи 11:2: «и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия
- См. также прим. 2
- бюргеры - имеются в виду свободные миряне, ведшие свою деятельность под эгидой ордена
- в память о Его страстях – т.е. крестных муках
- в уставе Ордена подробно прописаны наказания за различные проступки, в том числе расписаны действия тех, кто желает быть вновь допущенным в Орден и должен нести епитимью
- возвращаются как псы на блевотину свою - здесь автор обращается к словам апостола Петра: «Пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи (2-е послание 2:22).
Translated from the edition by C. R. Cheney, 'The Downfall of the Templars and a letter in their defence', in his Medieval Texts and Studies (1973) 322-327.
|
