Иммунные
тюрьмы представляли собой форму ограничения королевской власти и даже
королевского патронажа. С другой стороны существовала хроническая нехватка
мест в тюрьмах, а иммунные тюрьмы были распространенной сетью дополнительных
тюрем, которыми не владела корона. И при этом корона стремилась противодействовать
держателям иммунных тюрем, отнимая у них те прерогативы, которыми они
дорожили по соображениям патронажа и престижа. К концу четырнадцатого
столетия большинство городских и сельских общин имели свои собственные
тюрьмы, которыми они управляли и содержали там лиц, совершивших преступление
и объявленных виновными в своих местных судах. Многие крупные города получили
пожалование в форме владения, а другие получали право заключать в тюрьму.
Двенадцать городов получили свое право владеть тюрьмой даже в форме, которая
уполномочивала их содержать в ней лиц. подозреваемых в уголовном преступлении
(фелонии), до очистки тюрьмы ассизным судом. А крупные города обладали,
в дополнение к своим обычным тюрьмам для уголовников и должников, тюрьмой
для временного содержания мелких правонарушителей и. как требовало законодательство
тринадцатого века, пришлых людей или бродяг."
С началом правления Эдуарда I тюрьма Флит стал единственной тюрьмой, приданной
исключительно судам Общих тяжб и Казначейства, т.е. судам, которые оставались
на месте в Вестминстере и не осуществляли выездных сессий как Суд. королевской
скамьи. Ответчики короны, просрочившие платежи или имевшие другие задолженности,
и все остачьные должники короны были частыми обитателями тюрьмы. Таковыми
были те не находящиеся на государственной службе и не занимающие официального
поста рядовые ответчики, которые, считая, что они подвергаются слишком
жесткому давлению со стороны своих хозяев или доверителей, добивались
передачи своего иска или судебного дела в суд Казначейства. Для последней
категории ответчиков Флит была предназначена согласно второму Вестминстерскому
статуту, и такие ответчики, по крайней мере, теоретически, там пребывали
в ожидании суда, а также и после суда, если они не смогли или не захотели
выплатить долг, и не были оправданы или освобождены из заключения по решению
суда. Согласно этому мы должны заключить, что все принятые тюрьмой заключенные.
в том числе признанные впоследствии как виновными, так и невиновными,
представали перед одним из этих двух судов. К концу четырнадцатого столетия
тюрьма Флит также использовалась королевским советом и канцелярией.
4 Хрестоматия памятников феодального государства
и права стран Европы, М , 1961, с 226-227.
Во времена правления Эдуарда II тюрьма королевского двора маршалси, многократно
использовалась для задержания лиц, обманным путем претендующих стать членами
королевского двора, обратившихся на имя короля с официальным письменным
требованием соответствующей должности для себя. Нет надобности в предположениях,
что использование любой тюрьмы ограничивалось содержанием под стражей
особых категорий заключенных. Однако вс.речались удивительные отступления.
Например, правонарушитель лесного законодательства мог находиться в тюрьме
маршалси, как и должники. В четырнадцатом столетии, тюрьма маршалси или
тюрьма маршалси Суда королевской скамьи очень часто использовалась для
содержания лиц, объявленных вне закона и сдавшихся или явившихся с повинной
в ожидании прощения. В действительности, тюрьма Суда королевской скамьи
для этого всегда и предназначалась. Дальнейшая судьба тюрьмы маршалси
сложилась, таким образом, что она со временем стала использоваться шерифом
объединенных графств С>ррей и Сассекс как тюрьма общего режима.
Лондонский замок Тауэр как тюрьма пропустил через себя множество самых
разных заключенных. Многие из них именовались государственными преступниками,
в зависимости оттого, кто в настоящий момент находился у власти, однако,
другие заключенные не пользовались никаким сколько-нибудь значимым общественным
положением Фактически, ни одна английская тюрьма не использовалась столь
разнообразно как Тауэр.Значение Тауэра для каждой категории заключенных
была разной ввиду большой прочности крепости, се близости персоне короля,
в Вестминстере или непосредственно в самом Тауэре, и его сравнительной
удаленности от городской толпы. Кроме того, само здание, в те времена,
всегда было занято войсками, а гарнизон представлял собой дополнительную
тюремную охрану гораздо более эффективную, чем обычный штат средневековых
тюремных надзирателей. Более того, во времена правления Генриха III замок
Тауэр стал просторной и даже комфортной тюрьмой, и, таким образом, мог
предоставить подходящее место заключения для известных людей или разного
рода высокопоставленных особ, для которых более всего важна не безопасность,
а достойное содержание согласно их статусу, особенно в местах заключения.
Тауэр был главным, но все-таки не единственным, местом заключения для
государственных преступников и военнопленных. В этих целях также использовались
некоторые из тюрем общего режима, расположенных в королевских замках,
таких как Уолин-гфорд, Ноттингем и Честер Замки Виндзор и Винчестер также
часто использовались для таких же заключенных.
Во времена, когда особенно усердно обеспечивалось соблюдение лесного права,
были приложены также усилия к обустройству в некоторых регионах королевства
специальных лесных тюрем. Все главные лесничие графства, тем не менее,
не имели своих тюрем, и шерифам часто приходилось предоставлять им места
в тюрьме графства, так же как они предоставляли их не имеющим тюрем епископам
местной епархии. Из исследований других тюрем нам также стало известно,
что нарушителей лесного законодательства отправляли в замки и другие тюремные
здания, которые очень редко, если когда-либо вообще использовались для
других категорий заключенных. Много лесов с прилегающими замками было
передано лесным смотрителям. Там. где это произошло, замок становился
самым подходящим местом для заключения и проведения лесных судов.
Каждом}' оловянному руднику также принадлежала своя собственная тюрьма,
а именно, которые были расположены в замках Лидфорд и Лостуизил. относящихся
соответственно к графству Девон и Корнуолл. Замки происходит от domus
firma (действительный тюремный дом) построенных на средства из доходов
обоих графств с целью содержания заключенных. Однако сложно определить
были ли замки с самого начала тюрьмой оловянного рудника, или образовывался
как тюрьма Дарт-мурского леса, или принадлежал и тем и другим. Значительная
часть доходов, поступавших от штрафов из графства Корнуолл, была главным
источником в оплате тюремных расходов.
Следует отметить, что клирики, лишенные сана за фело-нию. плохо переносили
карательное тюремное заключение в светских тюрьмах и не дожидались суда
в них. В связи с этим епископы каждой епархии нуждались в тюрьмах для
таких целей. Они появились под названием "епископские тюрьмы".
Этот термин, охватывал тюрьмы или части тюрем, выделенные для этой цели
архиепископами и теми аббатами, которые обладали правом осуществлять епископальную
или псевдо-епископаль-ную юрисдикцию, т.е. имели собственную курию. Архиепископом
Бонифацием были провозглашены церковные инструкции, возлагающие на каждого
епископа обязательство иметь одну или две такие специальные тюрьмы в своей
епархии. С течением времени этот приказ начал выполнялся повсеместно.
Несмотря на внешние различия задач, стоящих перед различными видами тюрем,
их объединяет общая правовая направленность, а в целом создание этих тюрем
ставит своей задачей заполнить правовой вакуум в процессе осмысления феодальным
обществом путей и характера развития пенитенциарной системы.
Во второй главе "Социально-правовой положение заключенных и режим
английской феодальной тюрьмы" рассматриваются сущность процесса охраны,
управления и содержания заключенных, особенности функционирования тюрьмы,
правовое положение заключенных и их охранников.
В процессе анализа выявлены две системы предоставления права на охрану
тюрьмы. Первая система предоставляет возможность временно продать право
охраны тюрьмы тому, кто пожелает купить его. Вторая система предоставляет
надзирателю, охраняющему тюрьму, гонорар в виде дохода с земли, чтобы
содержать ее.
Там где тюрьмы графства не держались путем аренды шериф отвечал за их
состояние и охрану, передавая ежедневную работу в тюрьме смотрителю, т.е.
своему подчиненному. Первоначально шериф был неограничен в свободе таких
назначений, и должность смотрителей тюрем была для него практической частью
патронажа. С конца тринадцатого столетия и в течение всего четырнадцатого
столетия, корона непрерывно, хотя и не всегда успешно, боролась за то,
чтобы лишить его этого. В начале тринадцатого столетия таким подчиненным
шерифа корона разрешала платить жалование из доходов графства. Насколько
можно определить, по характеру работы смотрителей четырнадцатого столетия,
они считались королевскими чиновниками низкого ранга. Но существовали
и исключения. Таким образом, начала развиваться практика использования
должностей смотрителей тюрем как средства обеспечения должностями незначительных
государственных служащих в ущерб местному патронажу. Это была практика
не ограничения должностей тюремных надзирателей, а ее распространения
на многие другие низшие должности назначаемые провинциальным самоуправлением.
Поэтому там где срок пребывания в должности смотрителя был объявлен как
пожизненное пожалование, на самом деле, были в основном пожалованиями
на условиях пока будет угодно короне (т.е. в течение неопределённого срока).
Однако статут 1336 года запрещает короне лишать шерифов патронажа. Тюрьмы,
добавленные к шерифским обязанностям, должны были содержаться так, как
их обычно содержали. Если их содержание отчуждалось, то они должны были
приниматься согласно приказу, а затем предоставляться тому; кго должен
был ими заниматься. Следующий статут 1340 года повторил этот запрет более
ясно, явно уполномочивая шерифов назначать на должность смотрителей тех,
за кого потом они должны нести ответственность.
В сущности, иммунный держатель, обладающий тюрьмой, был чем-то похож на
шерифа. Во всяком случае, их обязанности были схожими. Способы, которыми
иммунный держатель выбирал и назначал своих тюремных надзирателей, схожи
с другими, так как он иногда также создавал должность надзирателя, служившего
за землю. В городах, которые имели свои собственные права схожие с правами
графства, шерифы все равно несли ответственность за тюрьмы и назначали
тюремных надзирателей. Это, безусловно, относится к лондонским тюрьмам
в самые первые годы их существования, где тюремного надзирателя и его
помощников прямо называли служащими шерифа.
После изложения основных принципов содержания и охраны тюрем, следует
отметить принцип содержания и охраны государственных и лесных тюрем. Тюрьма
Флит среди них занимает ведущее место. Начальники тюрьмы Флит были наследственными
смотрителями королевских дворцов. За содержание и охрану, как тюрьмы,
так и дворцов, они пользовались землями в Лондоне и графстве Мидлсекс.
С первых лет правления Генриха III смотрители лесных тюрем получали оплату
за свой труд и усердие, как деньгами, так и землями. Землм, а, следовательно,
содержание тюрьмы, передавались по наследству, даже по женской линии.
Должности стражей лесных тюрем предоставлялись посредством королевской
жалованной грамоты.
Охрана и безопасность государственных преступников имела первостепенную
важность. Поэтому охрана и конвоирование таких заключенных не всегда могла
быть поручена тюремному надзирателю и его служащим, и в связи с этим обеспечивалась
персональной охраной и конвоем. Такие охранники редко относились к тюремному
штату и тем более не считались его частью.
В диссертационном исследовании особое внимание уде-лино системе охраны,
под которой понималась ответственность за охрану заключенных. Охрана и
ответственность поручалась, как правило, единственному и самостоятельно
действующему человеку, начальнику тюрьмы с помощниками или без них. В
свою очередь сама охрана также могла быть коллективной. В начале двенадцатого
столетия она иногда основывалась на круговой поруке и свободном поручительстве.
Но чаще бремя ответственности несли жители церковного прихода, группы
приходов или одного класса в пределах прихода. Часто ответственность лежала
на некоторых особых классах людей в пределах той или иной деревни, обычно
коттариях или мелких арендаторах. Различные группы жителей одного и того
же города несли ответственность за охрану днем и ночью. Например, все
жители села должны были содержать и охранять воров ночью, а арендаторы
мельницы были ответственны за это же только днем.
Начиная с тринадцатого столетия, некоторые шерифы нанимали надзирателей
для работы в тюрьмах графства, для того чтобы обеспечить в них более эффективный
надзор за заключенными. Размер оплаты, за которую этих людей нанимали,
зависела от места и от возраста, колебаясь от 5 до 9 пенсов в неделю,
а персональные охранники получали 1 шиллинг 2 пенса в неделю. В четырнадцатом
веке она составляла уже 3-4 пенса в день или 2 шиллинга в неделю.
Однако наиболее важными источниками дохода, чем платежи из Казначейства
или от шерифов, были различные сборы, собиравшиеся тюремными надзирателями
со своих заключенных. Эти сборы имеют корни, восходящие к глубокой древности.
Впервые о них упомянуто в законах Вильгельма Завоевателя именуемые Leges
Willelmi. Это была компиляция, объединявшая обычаи до и после нормандского
завоевания. Как в ней было установлено, согласно обычаю Мерсии, если вор
безвозвратно убежал от своего поручителя, то с поручителя, после компурга-ции
(оправдание подсудимого на основании клятвы других лиц в его невиновности),
будет взыскана определенная сумма. Эта сумма включает 4 пенса тюремному
надзирателю, охранявшему заключенного, когда тот находился в заключении
и был оправдан в момент нахождения в тюрьме. В тринадцатом столетии практика
взимания такой платы постоянно расширяется. Например, заключенные, доставленные
в окружной объездной суд и находившиеся под стражей у судебного исполнителя
в течение суда над ними, должны были вносить плату маршалу непосредственно
перед своим освобождением. Эта плата была узаконена вторым Вестминстерским
статутом. С этого времени такие платежи стали обычным явлением. Действительно,
система таких платежей в дальнейшем быстро распространялась, и только
в конце восемнадцатого столетия она прекратила существование.
В самой простой форме эти платежи представляют собой взнос в счет затрат
на содержание под стражей и оплачивались при освобождении. У тюремного
надзирателя, конечно же, имелись все основания взимать свои доходы как
можно раньше, а не в самый последний момент при освобождении. Если заключенный
сбегал из-под стражи, тюремный надзиратель терял доход и помимо этого
подвергался штрафу за побег заключенного, а также он терял доход в том
случае, если заключенный был повешен. Тем не менее, требование платы за
прием в тюрьму попало в сферу общественного интереса только тогда, когда
начала складываться тенденция создания помех торжеству правосудия.
Некоторые тюрьмы были оборудованы несколькими типами камер, комфортность
которых сильно различалась. Высокопоставленные заключенные или обвиняемые
только в незначительных правонарушениях, могли по праву надеяться на получение
в качестве тюремной камеры роскошные апартаменты. Другие могли купить
такое право. Такие платежи начинались в форме сделок между заключенным
и тюремным надзирателем, и могли считаться позорным явлением и квалифицироваться
как взятка, полученная вторым от первого. Режим был разнообразным и заключенные
за отдельную плату могли даже снять кандалы и оковы.
Регулирование вопросов, связанных с оплатой тюремных услуг начиналось
в Лондоне, когда смотрители тюрем были ограничены суммой в размере 4 пенсов
при взимании с каждого доставленного в тюрьму заключенного. Заключенные,
обвиняемые в менее тяжких преступлениях, чем фелония, должны были внести
плату, максимальный размер которой составлял 8 пенсов, а обвиняемые в
фелонии сумму в три раза больше.
1
2 3
|
