В
дальнейшем лица, содержащиеся под стражей за уголовно наказуемые деяния
во всех тюрьмах, были освобождены от оплаты вообще. Иногда тюремные чиновники
пытались удвоить размер взимаемой платы и за это несли наказание. Эти
городские правила для тюрем имеют несколько общих характерных особенностей.
Во-первых, плата должна быть разумной и иметь фиксированный размер. Во-вторых,
отношение к лицам, подозреваемым в фелонии, должно быть строгим, а к лицам,
отбывающим наказание за уголовные преступления, мягким или терпимым, чем
с другими категориями заключенных. В-третьих, должно существовать подлинное
наказание в виде лишения свободы.
Безотносительно того, что могло быть сделано, для ограничения платежей,
факт остается фактом - в большинстве случаев плата была неизбежной. Следовательно,
всегда образовывалась группа так называемых нуждающихся заключенных, т.е.
лиц, оправданных по решению суда или по тем или иным причинам не подлежавших
тюремному заключению, но всё же не освобождаемых из заключения, потому
что они задолжали своим тюремным надзирателям. И здесь на помощь пришла
частная благотворительность. С конца четырнадцатого столетия, завещатели
помимо оказания помощи заключенным другими способами, стали предусматривать
в завещании также плату за освобождение из тюрьмы.
Насилие в тюрьме применялось индивидуально как средство воздействия на
людей, уже находящихся в тюрьме, чтобы преводить заключенных в разряд
лиц, сознавшихся в преступлении и выдавших других своих сообщников с целью
смягчения своей участи, а также обратить внимание на это других людей,
находящихся на свободе и даже не подозреваемых.
Такое управление тюрьмой ее должностными лицами стало возможно по следующим
причинам. Во-первых, ему недоставало денег для достаточного или устойчивого
дохода, что заставляло его искать деньги на стороне. Во-вторых, хотя власть
открыто и не потворствовала незаконному поведению, оно было не менее опасно,
чем побеги, но высказывала беспокойство, если заключенные, особенно фелоны
или должники, получали свободу за плату. В-третьих, работа, которую тюремные
надзиратели должны выполнять, действительно была опасной, т.к. беззаконие
и насилие были обыденным явлением для Англии того времени.
Содержание заключенных в тюрьме было различно для разных категорий заключенных,
а также для того или иного периода времени. Военнопленные и заложники
обычно содержались за счет казны и таким образом, время от времени считались
государственными преступниками или политическими заключенными. Преступники,
сознавшиеся в преступлении и выдавшие своих сообщников с целью смягчения
своей участи, всегда поддерживались государством или соответственно лордом
иммунной тюрьмы. Некоторые отголоски этих гуманных принципов сохранились
с двенадцатого столетия в пользу лиц, подозреваемых в фелонии и подобного
рода преступников, когда шерифы требовали денежное пособие на их содержание.
Независимо от того, какой была ситуация в двенадцатом столетии, но в первые
годы следующего столетия становится ясным, что лица, подозреваемые в фелонии
и т.п. обычно вообще не получали никаких королевских субсидий. В ожидании
суда они должны были искать себе содержание за счет своей земли и движимого
имущества. Если они были в конечном счете оправданы по вменяемым им в
вину преступлениям или умирали до осуждения, их собственность возвращалась
им за вычетом затрат на их содержание в тюрьме.
В работе показано, как на самом деле содержались заключенные в тюрьмах.
Эта практика была признана Генри Бракто-ном как закон, и после него, такие
специальные инструкции для каждого случая стали не н\жны. Брактон, отмечал,
что заключенные не должны быть незаконно лишены права владения своей землей
или имуществом, в том числе движимым, до осуждения, за исключением земли
и имущества, необходимого для их содержания в тюрьме.5 Позднее эти проблемы
начали постепенно разрешаться. Так, предполагалось, что земля и имущество
обвиняемых, как исполнителей, так и соучастников преступления на основании
обвинительного акта, после взятия под опеку коронером и до возвращения
арестованного имущества первоначальному владельцу, обращались в собственность
короля, оценивались, а затем передавались жителям местного прихода, которые
должны были использовать часть вырученных от этого денег для содержания
заключенного, а остаток отдавать королю. В таком состоянии пребывало право.
Возможно, это не стало практикой, поскольку шерифам, конфискаторам казны
и другим должностным лицам было запрещено конфисковывать собственность
не осужденных фелонов.
Лица, уклоняющиеся от явки в суд в качестве ответчиков и принудительно
помещенные в тюрьму судебными аудиторами, согласно Вестминстерскому статуту,
должны в период пребывания там, сами содержать себя. Из этого следует,
что когда в 1352 году неподсудность по статуту была расширена от приказа
о неоплаченном долговом требовании до приказов о вызове в суд по иск>'
о взыскании денежного долга и возвращении незаконно захваченного имущества,
тюремное заключение за долги начиналось с помощью промежуточного судебного
приказа, а кредитор освобождался от любой ответственности по содержанию
должника. Статут о купцах 1283 года требовал от кредиторов снабжать своих
должников, если они находятся в тюрьме и лишены хлеба и воды.
Даже во времена централизации административного управления трудно было
гарантировать, что имущество лица, подозреваемого в фелонии должным образом
управлялось его соседями, которых он или его семья привлекали к добыванию
средств к существованию, в то время когда он сам находился в тюрьме. Кроме
того, такое правило не могло применяться к беднякам и крестьянам.
5
Н. de Bracton, De Legibus et Consuetudinibus Angliae. ed. G.E. Woodbine,
London, 1942, vol. 2. p. 385.
Фактически, чтобы поддерживать жизнь, большое число заключенных, скорее
обращалась к денежным средствам своих друзей, чем своим собственным. О
том, что даже Канцелярия ожидала, что друзья подозреваемого примут участие
в его содержании, свидетельствует терминология приказа конца тринадцатого
столетия, уполномочивавшего отпустить нарушителя оленьих угодий под залог,
потому что он был сам по себе беден и испытывал недостаток друзей, способных
содержать его. пока он будет находиться в тюрьме.
Духовные лица несли прямую ответственность за заключенных. Ими были главы
больших монастырей, обладавших иммунными тюрьмами, а также все епископы
данной епархии, каждый из которых после определенной даты брал на себя
обязательство по содержанию тюрьмы для осуждённых клириков, где очень
часто содержали под стражей и светских лиц. Эта благосклонность порождена
требованием закона, которое старо как кодекс Юстиниана и повторено церковными
соборами, и заключается в том. что епископы должны еженедельно посещать
своих заключенных, выяснять основания для их задержания, и призывать должностных
лиц, осуществляющих правосудие, хорошо с ними обращаться.
Но независимо от того какую долю епископские дары составляли, их было
явно недостаточно, чтобы снабдить даже епископские тюрьмы достаточным
содержанием. Но с середины четырнадцатого столетия, появились завещания
денежных сумм в пользу заключенных и прижизненных дарений. Такие завещательные
отказы постепенно стали обычным делом. Посмертную благосклонность к заключенным
позволяли себе люди с небольшим состоянием, но встречались также очень
большие по сумме завещательные отказы.
Посещения заключенных считалось одним из благотворительных дел. хотя его
важность и подчеркивалась церковью, трудно установить, насколько это одобрялось
светской властью. Безусловно, посещения иногда запрещались.
В заключении обобщены основные результаты исследования и сформулированы
выводы.
Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в следующих
работах автора:
1. Тюрьмы графств в Англии (12-14 вв). В сб.: Проблемы совершенствования
законодательства в условиях правовой реформы. - Ставрополь, СГУ, 1999.
- 0,4 п.л.
2. Тюрьма в феодальном обществе (на примере средневековой Англии). В сб.:
Проблемы совершенствования законодательства в условиях правовой реформы.
- Ставрополь, СГУ, 1999. - 0,3 п.л.
3. Пенитенциарная система феодальной Англии. Лекция. - Ставрополь, СГУ,
1992. - 1,5 п.л.
1
2 3
|
