Глава
VII. СНЯТИЕ ОППОЗИЦИЙ
В предшествующей главе мы говорили о взаимодополняющих началах, а не о
противоположностях; важно не смешивать эти два понятия, что иногда ошибочно
делают, и не принимать взаимодополнительность за оппозицию. Известная
путаница в этом вопросе может быть вызвана тем, что порой некоторые вещи
выглядят как противоположности или взаимодополнительности в зависимости
от точки зрения, с которой их рассматривают. В этом случае оппозиция всегда
соответствует точке зрения низшей или самой поверхностной; тогда как взаимодополнительность,
в той или иной степени снимающая противостояние, соответствует точке зрения
более высокой или более глубокой, как мы объяснили ранее (79). В самом
деле, изначальное единство требует, чтобы непреодолимых оппозиций не существовало
(80); итак, если оппозиция между двумя элементами вполне реальна на определенном
уровне существования, то она должна исчезнуть и найти гармоническое разрешение,
путем синтеза или интеграции перейдя на высший уровень. Возражать против
этого равносильно попытке ввести неравновесие в сам изначальный порядок,
тогда как — и это мы говорили выше — все нарушения равновесия, представляющие
собой элементы проявления, рассмотренные «по отдельности», обязательно
способствуют всеобщему равновесию, которое ничто не может ни поколебать,
ни разрушить. Сама взаимодополнительность, неизбежно двойственная, должна
на известном уровне уступить место единству, поскольку обе ее части уравновешиваются
и нейтрализуются, объединяясь, и в конце концов сливаются в изначальной
недифференцированности.
Знак креста помогает понять различие между взаимодополнительностью и оппозицией:
мы видели, что вертикаль и горизонталь можно рассматривать как выражения
взаимодополняющих начал; но, разумеется, нельзя сказать, что существует
оппозиция между вертикальным и горизонтальным направлениями. Оппозицию
в этом знаке отчетливо выражают противоположные направления, исходящие
от центра; это две полупрямые, или половины одной и той же оси, какова
бы она ни была; оппозиция, таким образом, может быть рассмотрена либо
в вертикальном, либо в горизонтальном направлении. Итак, вертикальный
двухмерный крест содержит две пары противоположных элементов, образующих
кватернер; таков же и горизонтальный крест, одна из осей которого может,
впрочем, рассматриваться как относительно вертикальная, т. е. как играющая
роль вертикальной оси по отношению к другой, как мы уже объяснили в конце
предшествующей главы. Если соединить оба начертания в изображение трехмерного
креста, то можно получить три пары противоположных элементов, о чем уже
шла речь в связи с направлениями пространства и основными точками. Следует
отметить, что одна из самых известных четверичных оппозиций — оппозиция
четырех элементов и соответствующих им чувственных качеств — должна быть
расположена по схеме горизонтального креста; в самом деле, в этом случае
речь идет исключительно о создании телесного мира, который целиком располагается
на одной и той же ступени Экзистенции и представляет весьма ограниченную
ее часть. Точно так же происходит, когда рассматривают только четыре кардинальные
точки; тогда это только точки земного мира, символически представленные
в горизонтальном плане; а зенит и надир, противостоящие друг другу на
вертикальной оси, будут соответствовать ориентации к мирам — низшему и
высшему по отношению к этому земному миру. Мы видели, что подобным же
образом обстоит дело с двойной оппозицией солнцестояний и равноденствий;
это также нетрудно понять, так как вертикальная ось, вокруг которой обращается
все сущее, остается фиксированной, неподвижной и независимой от циклических
перемен; она управляет ими, являя самой своей неподвижностью чувственный
образ неизменности Первоначала (81).
Если же рассматривать только горизонтальный крест, то его вертикальная
ось — там, где она встречается с горизонтальной плоскостью, представлена
самой центральной точкой; таким образом, всякая горизонтальная плоскость,
символизируя собой состояние или какую-либо ступень Экзистенции, содержит
в этой точке, являющейся ее центром (ибо от нее исходит система координат,
соотносимая с любой точкой плоскости), один и тот же образ неизменности.
Если применить это, например, к теории элементов телесного мира, то центр
будет соответствовать пятому элементу, т. е. эфиру (82), который действительно
является первым из всех согласно порядку возникновения; от него путем
последовательной дифференциации происходит все остальное; он соединяет
в себе все противоположные качества, присущие другим элементам, приводя
их в состояние недифференцированности и совершенного равновесия, соответствующее
на своем уровне состоянию изначальной непроявленности (83). Центр креста
представляет собой, таким образом, точку, где примиряются и разрешаются
все противоположности; в этой точке происходит синтез всех элементов оппозиции,
которые, правда, являются противоположностями лишь с позиции внешней и
частной — позиции знания, основанного на различении. Эта центральная точка
соответствует тому, что исламский эзотеризм обозначает как «божественное
стояние», «объединяющее контрасты и антиномии» (Ал-макамул иляхи, хува
макам ийтима эд-диддайн) (84); тому, что дальневосточная традиция, со
своей стороны, называет «Неизменным средоточием» (Чун-юнь), точкой совершенного
равновесия, которая изображается в виде центра «космического колеса» (85)
и в то же время представляет собой точку, где непосредственно проявляется
«Действие Неба» (86). Этот центр управляет всеми вещами посредством своего
«не-деятельного действия» (вэй-ву-вэй), которое, хотя и будучи непроявленным,
или, скорее, именно поэтому, является на самом деле полнотой действия;
это действие Первоначала, от которого происходят все частные виды деятельности,
Лао-цзы выражает в следующих словах: «Постоянство пути — в отсутствии
осуществления» (87).
Совершенный мудрец, согласно даосской доктрине, — это тот, кто достиг
центральной точки и остается в ней в нерасторжимом союзе с Первоначалом,
будучи причастным его неизменности и подражая его «недеятельной активности».
«Стремись к пределу пустоты, — говорит Лао-цзы. — Старайся удерживать
состояние покоя... Приход к корню (т. е. к Первоначалу, одновременно первопричине
и последней цели всех существ) (88) выражается покоем» (89). «Пустота»,
о которой здесь идет речь, — это полное отрешение от всех проявленных
вещей, преходящих и случайных (90); благодаря ему существо ускользает
от переменчивости «потока форм», от чередования состояний «жизни» и «смерти»,
«сгущения» и «растворения» (91), переходя от окружности «космического
колеса» к его центру, обозначенному как «пустота (непроявленное), которая
соединяет спицы и делает из них колесо» (92). «Мир в пустоте, — говорит
Лао-цзы, — это состояние, не поддающееся определению; его не берут и его
не дают; его достигают и в нем пребывают» (93).
Этот «мир в пустоте» — «Большой Мир» исламского эзотеризма (94). Он называется
по-арабски Эс-Шакина — обозначение, тождественное еврейской Шехине, т.
е. «божественному присутствию» в центре существа, символически представленному
во всех традициях как сердце (95). Это «божественное присутствие» в самом
деле предполагается союзом с Первоначалом, который может реально действовать
лишь из самого центра существа. «Тому, кто остается непроявленным, все
существа проявляют себя... Соединенный с Первоначалом, он пребывает тем
самым в гармонии со всеми существами. Соединенный с Первоначалом, он знает
все по общим высшим причинам и вследствие этого не использует более своих
органов чувств, чтобы знать все в отдельности и в деталях. Истинная причина
вещей невидима, неуловима, неопределима, необусловлена. Только ум, возвращенный
в состояние совершенной простоты, может постичь ее в глубоком созерцании»
(96).
Расположившись в центре «космического колеса», совершенный мудрец движет
его невидимо (97), одним своим присутствием, не участвуя в его движении
и не совершая какого-либо действия: «Идеал — это безразличие (отрешенность)
трансцендентного человека, который вращает космическое колесо» (98). Эта
абсолютная отрешенность делает его владыкой всех вещей; и впрямь, преодолев
все оппозиции, свойственные множественности, он уже ничем не может быть
затронут: «Он достиг совершенного бесстрастия; жизнь и смерть ему равно
безразличны, крушение (проявленной) вселенной не вызвало бы у него никакого
волнения (99). Благодаря проницательности он достиг неизменной истины,
знания единственного универсального Первопринципа. Он предоставляет всем
существам эволюционировать согласно их предназначению, а сам держится
в неподвижном центре всех предназначений...(100) Внешний признак этого
внутреннего состояния — невозмутимость; но не та, что отличает храбреца,
который из любви к славе бросается один на готовую к бою армию; это невозмутимость
духа, возвысившегося над всеми существами на небе и земле (101) и обитающего
в теле, к которому он не привязан (102); он не обращает внимания на образы,
данные ему органами чувств, и знает все посредством всецелого знания в
своем неподвижном единстве (103). Этот дух, абсолютно независимый, есть
владыка людей; если бы он пожелал созвать их всех, они прибежали бы в
назначенный день; но он не желает, чтобы ему служили» (104).
В центральной точке все различия, свойственные внешним точкам зрения,
преодолены; все оппозиции исчезли и нашли свое разрешение в совершенном
равновесии. «В первозданном состоянии этих оппозиций не существовало.
Все они проистекают из разнообразия существ (свойственного проявлению
и столь же случайного) и из их взаимодействия, вызванного вселенским коловращением
(105). Они исчезли бы, если бы исчезло разнообразие и движение прекратилось.
Они сразу же перестают воздействовать на существо, которое обратило свое
отдельное «я» и свое частное движение практически в ничто (106). Это существо
не вступает более в конфликт ни с каким другим существом, ибо оно водворилось
в бесконечном, стерло себя в нем (107). Оно достигло исходной точки всех
превращений и пребывает в ней — в нейтральной точке, где нет конфликтов.
Благодаря концентрации своей сущности, насыщенности своего жизненного
духа, собиранию всех своих способностей оно слилось с первопринципом всех
начал. Поскольку его природа стала целостной (синтетически объединена
в изначальном единстве), его жизненный дух неуязвим, и никакое существо
не могло бы нанести ему ущерб» (108).
Эта центральная и изначальная точка равнозначна «Святому Дворцу» еврейской
Каббалы; сама по себе она не располагается нигде, ибо абсолютно независима
от пространства, которое есть лишь результат ее расширения или неограниченного
развития во всех направлениях и, следовательно, полностью происходит от
нее: «Перенесемся в духе за пределы этого мира измерений и локализаций,
и исчезнет желание поместить где-либо Первопринцип» (109).
Но, поскольку пространство реализовано, изначальная точка, оставаясь по
существу «нелокализованной» (так как она ни в малейшей степени не может
быть затронута или изменена этим), становится его центром (т. е., согласно
символике аналогии, центром всего универсального проявления), что мы уже
отмечали. От центра исходят шесть направлений, противостоящих друг другу
попарно и представляющих все противоположности, и именно к нему они возвращаются,
посредством поочередного движения расширения и сжатия — двух взаимодополняющих
фаз всего проявления. Вторая из этих фаз — движение возврата к истоку
— отмечает путь мудреца к союзу с Первопринципом: «концентрация своей
сущности», «собирание всех своих способностей» — в тексте, который мы
только что цитировали, — указывали на нее столь четко, сколь возможно;
и «простота», о которой уже шла речь, соответствует единству «вне измерений»
изначальной точки. «Абсолютно простой человек воздействует своей простотой
на все существа... так, что ничто не противостоит ему в шести сторонах
пространства, ничто ему не враждебно, огонь и вода не вредят ему» (110).
В самом деле, он находится в центре, откуда излучаются шесть направлений
и куда они возвращаются в попятном движении, нейтрализуясь попарно таким
образом, что в этой единой точке полностью разрешается их тройственная
оппозиция; все проистекающее из нее или локализованное в ней не может
воздействовать на сущее, которое пребывает в неизменном единстве. Такое
сущее не противостоит ничему, и ничто, тем более, не может противостоять
ему, ибо оппозиция — это обязательно взаимное отношение, требующее наличия
двух сторон и, следовательно, несовместимое с изначальным единством; враждебность
— следствие или внешнее проявление противостояния — невозможна по отношению
к существу, которое находится вне и за пределами всякой оппозиции. Огонь
и вода — образцы противоположностей в «мире элементов или стихий» — не
могут нанести ему вреда; поистине, они и не существуют для него как противоположности,
поскольку возвращаются, — уравновешиваясь и взаимно нейтрализуя друг друга
через союз их внешне противоположных, в действительности же взаимодополняющих
качеств (111), — в недифференцированность первозданного эфира.
Для того, кто находится в центре, все объединено, ибо он видит все в единстве
Первопринципа; все отдельные (или, если угодно, частичные) и аналитические
точки зрения — основанные лишь на случайных различиях и порождающие все
разногласия индивидуальных мнений, — исчезли для него, поглощенные целокупным
синтезом трансцендентного знания, адекватного единой и неизменной истине.
«Его собственной точкой зрения становится та точка, откуда «то» и «это»,
«да» и «нет» уже неразличимы. Эта точка — ось нормы; неподвижный центр
окружности, по контуру которой вращаются все случайности, различия и индивидуальности;
отсюда воспринимается лишь бесконечное, которое не есть ни «то» и ни «это»,
ни «да», ни «нет». Видеть все в изначальном единстве, еще не дифференцированном,
или с такого расстояния, что все сливается в одно, — вот истинный Разум»
(112).
«Ось нормы» почти все традиции называют «Полюсом» (113) — неподвижной
точкой, вокруг которой осуществляется все круговращение мира согласно
норме или закону, управляющему всяким проявлением; сама она есть лишь
непосредственная эманация осевой точки, т.е. выражение «Воли Неба» в космическом
порядке (114).
1
2 3
4 5
6 7
8 9 10
11 12
13 14
15 16
17 18
19 20
21 22
23 24
25 26
27 28
29 30
31 примечания
(открываются в новом окне)
|
