Начиная
с последних лет XIII в. и до конца XV в. и далее, специалист по истории
войн и армий имеет в своем распоряжении все более и более значительную
и разнообразную документацию (конечно, неравномерно распределенную в географическом
отношении), которая позволяет ему отвечать на большее число вопросов и
даже (по крайней мере, для некоторых регионов или избранных проблем) делать
какие-то выводы количественного характера.
Это увеличение числа источников обнаруживается не только в сфере литературы:
на самом деле героические эпосы XII-XIII вв. уделяют практике войны и
воинской этике не меньше места, чем рыцарские романы, новеллы, фарсы и
сказки следующего периода. Но нарративные источники, все чаще использующие
народно-разговорный язык, уже дают достаточно точные и подробные сведения,
позволяя более конкретно и полно представить себе ход некоего сражения,
перипетии какой-либо осады, приключения такого-то воинского отряда, подвиги
такого-то военачальника. Более того, появляются дидактические трактаты,
посвященные искусству войны, воинской дисциплине, организации армий. В
качестве примера приведем трактат, который около 1327 г. Феодор Палеолог
(1291-1338 гг.), второй сын Андроника II и Виоланты-Ирины Монферратской,
написал по-гречески, а потом перевел на латынь, причем последняя версия,
в свою очередь, была переведена на французский язык Жаном де Винье в конце
XIV в. для герцога Бургундского Филиппа Храброго под названием "Сведения
и наставления для государя, каковой должен вести войны и править большими
землями" (1); "Древо сражений", своеобразный учебник по
военному праву, написанный на основе трактата итальянского юриста Джованни
ди Леньяно "О войне, о наказаниях и о поединке" (De bello, de
represaliis et de duello) (1360 г.) (2), который бенедиктинец Оноре Бове,
приор Селонне в епархии Амбрен и доктор канонического права, завершил
в 1386-1387 гг. и посвятил юному Карлу VI (3); "Книга боевых и рыцарских
деяний", написанная Кристиной Пизанской в 1410 г. (4); трактат середины
XV в., сочиненный, возможно, Мерленом де Кордебефом, "о том, как
бывают облачены воины королевства Франции, как пешие, так и конные"
(5); трактат "Юноша", который Жан де Бюэй, "лев границ",
как величает его Жорж Шатлен, написал (или велел написать) около 1460-1470
гг., чтобы подытожить свой долгий боевой опыт (6); "Беллифортис",
где в начале XV в. Конрад Кизер описал военную технику своего времени
и предложил несколько машин – плод своего воображения (7); и еще одна
работа, близкая по характеру, испытавшая большое влияние давней традиции,
восходящей к анонимному автору сочинения "О военном искусстве"
IV в. н. э., – трактат "О машинах" (De Machinis libri X), который
в 1449 г. написал Мариано ди Джакопо Таккола (8).
От этого периода сохранились также военные уставы и указы, иногда объединенные
в настоящие своды: это "Устав наемных воинов" Флорентийской
республики за 1369 г.; большой ордонанс, утвержденный Карлом V 13 января
1374 г. и считавшийся настолько важным, что в конце XV в. адмирал Луи
Мале де Гравиль хранил его копию (9); военные ордонансы Карла Смелого,
особенно тот, что был утвержден в церкви Санкт-Максимин в Трире в октябре
1473 г., и один экземпляр которого выдавался каждому капитану вместе с
командирским жезлом; "Статуты, предписания и обычаи, каковые следует
исполнять войску", утвержденные Ричардом II в Дареме 17 июля 1385
г. с "одобрения и согласия" Джона, герцога Ланкастера, сенешаля
Англии, Томаса, графа Эссекса и Бекингема, коннетабля Англии, и Томаса
де Маубрея, графа Ноттингема, маршала Англии, "Статуты и предписания,
которые должны выполняться во время войны", утвержденные Генрихом
V в 1419 г., существующие в латинском и английском вариантах; военный
устав похода на гуситов, выработанный на Нюрнбергском рейхстаге 9-10 мая
1431 г., сохранился его французский перевод того времени; наконец, различные
приказы и походные уставы, касающиеся действий войск швейцарских кантонов
(10).
Известны и "экспертные оценки", такие, как адресованная Гильбером
де Ланнуа в 1436 г. Филиппу Доброму (11) или составленная за год до этого
сэром Джоном Фастолфом специально для правительства Генриха VI (12); в
Италии – "Руководство войском и его обучение" Орсо дельи Орсини,
герцога Асколи и графа Нолы, составленное в 1447 г. специально для Альфонса
I Арагонского Великолепного (13), "Мемуары" Диомеде Карафы,
также верного слуги Арагонского дома (1478-1479 гг.) (14), и небольшой
трактат о войске, который Кьерегино Кьерикати в 1471 г. посвятил кардиналу
Орсини (15). Очень содержательна и военная корреспонденция, например сохранившаяся
переписка между Карлом VIII, Луи де Ла Тремуйем и разными капитанами во
время бретонской кампании 1488 г. (16)
Судебные архивы (во Франции – фонды парижского парламента и грамоты о
помиловании, выданные королевской канцелярией) не только позволяют подсчитать
количество мелких военных эпизодов и взглянуть на разные аспекты деятельности
военных с точки зрения права и закона, но и дают точный социальный срез
военного сословия. Даже в книгах записей нотариусов или письмоводителей
есть перечни, завещания, акты о передачах, где сторонами-участниками являются
воины.
Но, может быть, самая полезная и в то же время самая обширная документация
– это финансовые архивы общественного и, реже, частного характера: бухгалтерские
документы, составленные городскими, княжескими, королевскими властями,
дают возможность узнать о принципах набора армии, о численности личного
состава и ее изменениях, о расходах; позволяют разглядеть не только командиров,
но и простых солдат; увидеть, как решались проблемы индивидуальной и коллективной
экипировки и снабжения продовольствием.
Письменной документацией дело не ограничивается. Значение имеют и неписьменные
источники. Важные результаты порой дают раскопки на полях сражений: так,
в Алжубарроте (Португалия) обнаружены ямы, расположенные рядами или в
шахматном порядке, которые, как предполагается, были вырыты в 1385 г.
английскими лучниками Джона Гонта, возможно, для того, чтобы вбить колья
и таким образом останавливать атаки кастильской кавалерии (17); обследование
ям, куда были сброшены погибшие в битве при Висби (остров Готланд) в 1361
г., позволило, с одной стороны, оценить размеры людских потерь, а с другой
– произвести полное научное исследование оборонительного вооружения (18).
До нашего времени сохранилось немало городских стен, замков, цитаделей,
укрепленных церквей, фортов, домов-крепостей, возведенных или перестроенных
в конце Средних веков: стены Авиньона, Йорка, Ротенбурга и Нордлингена,
замки Венсенн, Фужер, Сальс, Карлштейн и Та-раскон... Кроме того, из раскопок,
из бережно сохраненных боевых трофеев (например, захваченных войсками
швейцарских кантонов у Карла Смелого) (19) или из даров по обету, принесенных
тому или иному храму (20), но прежде всего – из бывших императорских,
королевских, княжеских собраний и коллекций сеньоров в довольно большом
количестве до нас дошли шлемы, латы, щиты, части конских доспехов, мечи
и различное древковое оружие, наконечники стрел, арбалеты и даже знамена.
Сегодня все это в основном хранится в различных музеях: в Арсенале в Тауэре
и собрании Уоллеса в Лондоне, Музее армии в Париже, музее Порт де Аль
в Брюсселе, замке Святого Ангела в Риме, музее Штибберта во Флоренции,
музее Армерия реале в Турине, музее Реаль армерия в Мадриде, коллекции
замка Амбрас в Тироле и т. д. Также нужно отметить, что львиная доля сохранившегося
оружия появилась после 1450 г. и характеризуется исключительно высоким
техническим уровнем и художественным качеством, поэтому не дает полного
представления об оружии, действительно использовавшемся простыми воинами
на поле боя.
Кроме того, в Европе сохранились десятки артиллерийских орудий всех размеров
и калибров, а также несколько ядер и лафетов.
Не менее богата иконография: сколько батальных сцен и изображений воинов
на фресках, в станковой живописи, на миниатюрах, рисунках, гравюрах на
дереве и меди, в изваяниях, особенно надгробных, ковчегах, статуях святых
воинов, на витражах, изделиях из слоновой кости, рельефах, печатях и даже
на монетах и медалях!
Несомненно, можно сказать, что это обилие источников относится не только
к войне, но и ко всем областям человеческой деятельности; тем не менее,
величайшая популярность военной тематики в широком смысле в искусстве
конца Средневековья сама по себе показательна: трактаты о военном искусстве
в XIV-XV вв. более многочисленны, чем дидактические труды по мореплаванию,
сельскому хозяйству, производству тканей и даже по торговле; источники
лучше освещают развитие военного костюма, чем штатского; в миниатюрах
на одну сельскую сцену приходится множество изображений осад, конных поединков
или полевых сражений; что касается большого объема финансовой документации
о наемниках, то он свидетельствует о значимости войны в жизни и деятельности
государств.
В самом деле, кажется, что в конце Средневековья война всей своей тяжестью
навалилась на латинский христианский мир, и без того духовно дезориентированный,
неспокойный и даже расколотый, раздираемый глубокими политическими и социальными
противоречиями, с ослабевшей и расшатанной экономикой, демографическим
спадом. Война в немалой степени способствовала этому долгому периоду упадка,
но в то же время депрессия и сложные ситуации, в числе прочих факторов,
связанных с войной, сами провоцировали конфликты – получается некий порочный
круг, из которого Запад начнет выходить, постепенно и не в полной мере,
только после 1450 г. Здесь достаточно напомнить о том, что два последних
столетия Средневековья видели неистовства "Больших компаний"
во Франции и Испании, "компаний" наемников в Италии, "живодеров"
во Франции и на западе германского мира; на это время приходятся многочисленные
военные столкновения, позволившие Шотландии укрепить свою независимость;
Столетняя война; война за бретонское наследство; походы Филиппа Доброго
и Карла Смелого, повлекшие за собой образование, а потом распад Бургундского
государства; гражданские войны, династическое соперничество между иберийскими
королевствами и внутри них; борьба за господство в Южной Италии; усилия
Церкви по восстановлению своей власти в Папском государстве; временный
захват Людовиком XI Руссильона; аннексия Бретани Карлом VIII; войны на
море между Генуей и Венецией, между германской Ганзой, Данией и Англией;
гуситские войны; конфликты между Тевтонским орденом и его соседями; соперничество
синьорий и коммун в Тоскане и Ломбардии; экспансия турок-османов (затронувшая,
правда, армии и земли латинского христианского мира лишь в малой степени);
конец Гранадского эмирата; война Алой и Белой розы. Мало того, что конфликты
тогда были особенно затяжными, но они, к тому же сохраняли или приобретали,
вне зависимости от продолжительности, очень высокую степень напряженности.
Однако, помимо больших войн, целые регионы страдали, порой десятилетиями,
от общего ощущения небезопасности и разнообразных локальных проявлений
насилия.
То, что в глубине коллективного сознания той эпохи постоянно присутствовала
война, подтверждают рассказы путешественников, часто обращавших внимание
на воинские качества народов, с которыми они встречались, на достоинства
и недостатки укрепленных зданий, увиденных ими во время паломничеств.
Так, и в "Путешествии за море в Иерусалим Номпара, сеньора де Комона"
читаем: "Из Мезьера в город Памье – два лье: весьма красивый город
и богатый, а в оном высокий замок, сильно укрепленный. Из Памье в Фуа
– два лье: это превосходнейшее место для крепости, каковая и стоит на
высоком утесе, так что ни с одной стороны нет подступа – сверху выстроен
замок с добрыми стенами и башнями, а у подножия град великий в тысячу
очагов, стеною окруженный, пред ним же протекает река; и сказывают повсюду,
что потребна лучшая крепость для такого города у подножия скалы, как этот"
(21). Путешествуя по Западной Европе в 1466 г., немецкий дворянин Лео
фон Роз-миталь отмечает, что Пул в Англии – неукрепленный город; что Рент,
несмотря на его размеры, населенность, торговую деятельность, он не решился
бы назвать настоящим городом, ибо с одной стороны там нет никакой стены,
он ограничен только рекой. Зато замок Анжер, как замечает Лео фон Розмиталь,
"расположен на равнине и полностью окружен снаружи искусственными
рвами, а внутри стеной, фланкированной двадцатью пятью башнями, по каковой
можно возить тачки. На каждой башне есть по одному рыцарю для защиты оной,
и она столь просторна и обширна, что является его местом службы и жилищем"
(22).
Территориальную принадлежность человека в XV в. тоже охотно связывают
с воинскими качествами рассматриваемых обществ. Свидетельство тому – "Книга
по описанию стран" Жиля Волопаса, прозванного Герольдом Берри, современника
Карла VII, в которой сделана попытка выработать некую военную этнографию.
Вот герцогство Гиень: "Люди здешнего края отважны и легки на подъем,
и добрые воины. <...> Все простолюдины – арбалетчики". Швейцарцы:
"Эти люди жестоки и грубы и воюют со всеми соседями, даже если ничего
от них не требуют; на равнине и в горах совместно можно собрать для войны
сорок или пятьдесят тысяч человек". В Верхней Германии "добрые
арбалетчики конные и пешие, и стреляют они из арбалетов, сделанных из
рога и жил, арбалетов добрых, надежных и крепких, ибо не ломаются".
Королевство Неаполитанское располагает "доблестными конными воинами,
более многочисленными и лучше оснащенными и одетыми, нежели еще где-либо
в Италии". Венгры: "Их страна часто ведет большие войны с сарацинами,
и у них малые луки из рога и жил и арбалеты с воротом, из коих они стреляют,
и добрые лошади; они легко вооружены, и не любят они для боя спешиваться".
"Великое множество воинов" – в Чешском королевстве: "Император
и знатные князья германские, вознамерившись покорить их [чехов. – Примеч.
пер.] силой, вели великие битвы с ними и много людей из своих потеряли,
но покорить их так и не смогли. Когда они идут на бой с немцами, они связывают
свои повозки железными цепями, и есть у них палки прочные, на конце же
палки железная цепь, а на цепи шар свинцовый, и каждый удар таковой палки
сражает человека, и оным способом они всегда отстаивают свои укрепленные
повозки" (23). Здесь можно узнать описание тактики чехов времен гуситских
войн с использованием знаменитого вагенбурга (Wagenburg), который по-французски
называли также "замком на повозке" ("chastiaul sur char"
или "chastel charral"). Разумеется, Герольд Берри, автор подробной
хроники царствования Карла VII, не мог обойти молчанием военные обычаи
англичан, которые "добрые лучники и все суть воины. И когда их король
желает вести войско, чтобы воевать во Франции, либо в Испании, либо в
Бретани, поскольку он воюет с королем Франции, а означенные страны в союзе
с королем Франции, – он направляет их морем для высадки в оных странах,
дабы заняли они там земли, какие могут, или же нашли смерть, ежели встретят
упорную оборону. Люди народа сего – жестоки и кровожадны. И сами они способны
в своей стране воевать друг с другом, и сражения великие устраивают, и
таково свойство оного королевства, и воюют они со всеми прочими на море
и на суше, и все, что добывают в чужих странах, являясь туда, отсылают
в свое королевство, и тем оно богато" (24).
Многие авторы выражают в той или иной форме убеждение, что война настолько
укоренилась в Западной Европе, что повлияла на все стороны жизни. Именно
это предлагает Оноре Бове, когда, описывая миниатюру, помещенную на фронтисписе
его "Древа сражений", объясняет использованный символ: "Недавно
мне пришла фантазия поместить в начале книги моей древо печали, и на самой
вершине оного древа вы можете видеть владык Святой Церкви, каковые терзают
друг друга нападками, и распрями, и войнами <...>. Далее же вы можете
видеть великий раздор, баталии и смертоубийства, каковые происходят ныне
меж христианскими королями и государями. Далее вы равно можете видеть
великий страх и смертоубийства в баталиях, что ведут между собой дворяне
и общины". Война присутствует на всех иерархических уровнях власти
и общества. Тот же автор, возвращаясь далее к аналогичной идее, пишет:
"Я вижу все святое христианство столь обремененным войнами и ненавистью,
воровством и распрями, что разве с великим трудом можно назвать какую
малую страну, будь то герцогство или графство, чтобы вкушала она добрый
мир" (25). Через два поколения в иных географических и политических
условиях эту же мысль повторил Иржи из Подебрад, король Чехии, в прологе
к своему "Трактату об установлении мира для всех христианских стран"
(Tractatus pads toti christianitati fiendae), написанному в надежде на
то, что "оные войны, грабежи, смуты, пожары и убийства, каковые,
как мы поведали с великой печалью, охватили самый христианский мир со
всех сторон и вследствие коих поля опустошены, города разграблены, провинции
растерзаны, королевства и княжества отягощены бесчисленными скорбями,
– наконец окончатся и полностью угаснут и люди возвратятся к должному
им состоянию милосердия обоюдного и братства через посредство достохвального
согласия (26). Точно так же, как и война, ее естественная антитеза, мир
(если только он добрый, "не притворный", не "продажный",
не "тайный" и не "худой"), которого горячо желают
и призывают подданные, на который с большей или меньшей искренностью ссылаются
правители и политики, мир, который превозносят официальная церковь, клирики,
интеллектуалы, – конечно, одно из ключевых слов в общественной жизни конца
Средневековья: все надеются, что наступивший и прочно утвердившийся мир
обязательно разрешит основной кризис католического мира.
Примечания:
1. Bastin J. Le traite de Theodore Paleologue dans la traduction de Jean
de Vignai [301]
2. Legnano G. da. Tractatus de Bella... [916].
3. Bonet H. L'arbre des batailles [913].
4. Christine de Pizan. L'art de chevalerie [12]; Английский перевод XV
в.: The Book of Fayttes of Armes and of Chyualrye [13].
5. Belleval R. de. Du costume militaire des Fratiсais en 1446 [541].
6. Bueil J. de. Le Jouvencel [9].
7. Kyeser C. Bellifortis [543].
8. Taccola M. De Machinis [545].
9. British Library. London. Ms. Sloane 2423.
10. По крайней мере начиная с конца XV в. возникает обычай объявлять в
каждой армии после ее сбора нечто вроде общего указа с перечислением правил
дисциплины. Именно это советует государю, которому адресован его труд,
Филипп Клевский, сеньор де Равенштейн, в своем "Поучении по основным
пунктам военного искусства": пусть "полевые оповещения"
обсуждаются в штабе, потом излагаются письменно и вручаются маршалу войска
"для оглашения оных вашими армейскими офицерами и трубачами, где
сие потребуется, и на стольких языках, сколько будет народов в вашем войске"
(British Library. London. Ms. Lansdowne 804, f. 93 r°. – Французский перевод
устава для войны с гуситами см.: Wolfram G. Die Metzer Chronik des Jaique
Dex uber die Kaiser und Konige aus dem Luxemburger Hause // Quellen zur
lothringischen Geschichte herausgegeben von der Gesellschaft fur lothringische
Geschichte und Altertumskunde. Metz, 1906. Bd IV. S. 377-394).
11. Lannoy Gh. de. (Euvres [329].
12. Stevenson J. Letters and Papers [344]. T. II. P. 579-581.
13. Pieri P. Governo et exercitio de la Militia... [339].
14. Ibid.
15. Zorci C. Un Vicentino alla Corte di Paolo II... [527].
16. Correspondence de Charles VIII et de ses conseillers avec Louis II
de La Tremoille pendant la guerre de Bretagne, 1488 / Ed. L. de La Tremoille.
Paris, 1875.
17. Фото см.: Waley D. Later Medieval Europe from Saint Louis to Luther.
London, 1964. 18. Thordemann B. Armour from the Battle of Wisby... [675].
19. Deuchler F. Die Burgunderbeute... [551].
20. Mann J. A Further Account of the Armour Preserved in the Sanctuary
of the Madonna delle Grazie [643].
21. Le Voyage d'Oultremer en Jherusalem de Nompar, seigneur de Caumont
/ Ed. P. S. Noble. Oxford, 1975. P. 23-24.
22. Rozmital L. von. Ritter-, Hof– und Pilgerreise. Stuttgart, 1844.
23. Le Heraut Berry. Le livre de la description des pays / Ed. E.-T. Hamy.
Paris, 1908. P. 42,60-61, 63, 88, 98, 114.
24. Ibid. P. 119.
25. Musee Conde. Chantilly, ms. 156', f. 10 V.
26. Podiebrad G. Tractatus pacis toti christianitati fiendae [918]. P.
70.
Источник:
Филипп Контамин"Война в Средние века"
Перевод с французского © 2001 Ю.П. Малинина, А.Ю. Карачинского,
М.Ю. Некрасова.
СПб.Ювента, 2001
|
