Карл Великий

1200 лет назад, согласно принятой хронологии, произошло событие, которое можно — с известной долей условности — считать рождением современной Европы.
Именно в 800 г. франкский король Карл, за которым позже закрепилось прозвание Великого, был венчан в Риме императорской короной. К тому времени почти весь европейский Запад (кроме Британии, завоеванной арабами Испании, а также византийской Южной Италии) был фактически включен в состав единого государства, которое сравнивают с Западной Римской империей, отошедшей в небытие в 476 г. Это, впрочем, не совсем корректно: держава Карла ничем не напоминала прежнюю Западную Римскую империю — иной исторический период, условия, границы... Преемницей Римской империи скорее следует считать Византию.
Название Империя Карла Великого, закрепившееся в литературе, кажется мне более правильным. Карл был и создателем этой империи, и единственным ее монархом, этому званию соответствовавшим. Не его вина, что преемники не выдержали испытания империей и развалили ее на 43-м году существования. Однако видение империи надолго пережило державу Карла и оказало большое влияние на историю Европы. На этот образец ориентировались германские короли Саксонской династии, создававшие Священную Римскую империю (впоследствии к ее названию добавили слова германской нации), об английской империи мечтал (и воевал за это) Генрих II Плантагенет, создавали свою мировую державу Габсбурги... Поэтому кажется небесполезным в этот юбилейный для империи Карла Великого год вспомнить о том, как и почему она появилась, почему не устояла и какими домыслами обросла в ученых трудах.

Карл правил сначала (с 768 г.) совместно со своим братом Карломаном, а после кончины последнего, с 771 г., — как полновластный король. Его дед, знаменитый Карл Мартелл, еще не король, а лишь майордом (управитель королевских владений), — реально, впрочем, державший в руках всю полноту власти, вошел в историю как создатель системы бенефициев (пожалований земель за службу); на этой основе Карл Мартелл организовал боеспособное конное войско. Правитель известен и как усмиритель внутренних смут, а также сопротивления племен-данников (саксов, фризов, баваров и аламаннов), и как человек, остановивший натиск испанских арабов на Франкское государство (битва при Пуатье в 732 г., война в Провансе и т.д.).
До этого он успешно воспользовался помощью тех же арабов, чтобы сломить мятежную знать у себя дома. Сын Карла Мартелла, Пипин Короткий (правил в 741—768 гг.), отстранил от власти последнего короля из династии Меровингов и получил от папы римского королевский титул — в благодарность за помощь против лангобардов, завоевателей Италии.
Так была основана династия, получившая название Каролингской. Пипину Короткому тоже пришлось подавлять мятежи внутри страны и отбивать натиск саксов и фризов — язычников-германцев. Пипин справился с врагами; дань саксов возросла, теперь ее брали лошадьми, а не крупным рогатым скотом — военные потребности франков росли.
Таким образом, Карл получил в управление обширное государство с оформившимся слоем служилых людей, составлявших основу войска — государство, поддерживавшее тесные связи с папством и имевшее известный опыт общения с соседями. Но в то же время это было государство довольно бедное, c редким населением (как вследствие предшествовавших войн, так и из-за частых неурожаев и голодовок, подрывавших экономическую основу страны — ее сельское хозяйство). При этом страна жила в окружении весьма опасных соседей: испанских арабов на юге; обложенных данью, но не покоренных германских народов на востоке и севере. В тылу у германцев, на востоке, располагался Аварский каганат, чьи орды постоянно тревожили набегами кого только могли. Наконец, на юго-востоке была лангобардская Италия, от которой приходилось защищать папский Рим.
Такое положение требовало постоянного совершенствования военного мастерства — ведь соседи были не побеждены, а в лучшем случае замирены. Обстановка напоминала, по остроумному замечанию итальянского историка, ветхозаветный Израиль в период, описанный в «Книге царств». Не случайно новозаветная проповедь мира в то время отходит на второй план.
Политика Карла отнюдь не была экспансионистской, как ее представляли в прежних учебниках. Чтобы побеждать многочисленных врагов, нужны воины-профессионалы, многочисленные и хорошо экипированные. Такая армия стоила весьма дорого (известная оценка полной экипировки, приравненной к стоимости 45 коров, относится именно к тем временам, а не к рыцарскому периоду). Хороший меч был буквально на вес золота; боевой конь и доспехи, весьма еще примитивные, тоже стоили целое состояние. В таких условиях Карл мог решить военную проблему только через пожалования земель за службу. Так делали его отец и дед, но земель, находившихся в сельскохозяйственном обороте, уже не хватало.
Определенную роль в укреплении войска должна была играть и идея военного мессианства. Дух проведи христианства мечом был вполне понятен германцам (силен только тот бог, что приносит военные победы своим приверженцам). Эта вполне варварская точка зрения шла вразрез с официальным учением Церкви, но ее приходилось учитывать и использовать.
Еще Хлодвиг сломил сопротивление соотечественников-язычников и вестготов-ариан во имя торжества католичества. «Сыновья Церкви», франки были с тех пор в собственных глазах оплотом христианства. Идея избранности получила новый импульс и в результате дальнейших побед над язычниками и арабами. Как раз при Карле успехи на этом поприще достигли своего пика.
*
Карл, безусловно, понял: для полного успеха необходимо перейти от обороны к наступлению. Была выдвинута, говоря современным языком, идея превентивной войны, все детали которой были глубоко продуманы.
Карл за время своего правления организовал 53 похода, не считая мелких экспедиций; в большинстве их он участвовал сам. Монарх, вероятно, полагал, что его войны приведут к прочному миру, результатами которого воспользуется если не он сам, то его преемники. Этого, однако, не произошло.
Подготовку к походам Карл начал еще в период совместного с Карломаном правления. В то время постепенно падало значение крестьянского ополчения — но вовсе не потому, что монарх стремился закрепостить крестьян. Просто уровень боеспособности этого ополчения не соответствовал новым задачам, возможности передвижения его были ограничены, а вопрос снабжении такой армии провиантом решался с трудом. Поэтому ополченцев использовали лишь для обороны и коротких походов, в качестве вспомогательной силы.
Войско теперь состояло из профессиналов-всадников, латных, обученных владеть разными видами оружия и достаточно подвижных. Их можно было быстро перебрасывать куда угодно и с успехом использовать против врагов, практиковавших весьма различные методы ведения войны.
Карл постоянно перемещал свои армии: с северной границы — на южную, оттуда, скажем, на восточную и обратно. Воинам было ради чего сражаться: ради добычи, поместий и т.д. Если требовалось, воевали и пешими там, где кавалерия была малоэффективна — в густом лесу, например. Много ли стоил в сравнении с таким воином пеший ополченец? Даже при том, что оружие для германца-крестьянина тогда еще было предметом необходимым...
Основной проблемой для Карла были саксы-язычники. Дань, наложенную на них Пипином, они при каждом удобном случае старались не платить, да еще постоянно совершали нападения на приграничные франкские области.
В 772 г. Карл всерьез приступил к решению саксонского вопроса. Саксы, обитавшие меж низовьями Эльбы и Рейна, занимали обширную территорию, народом были воинственным и свободу свою защищали отчаянно. Единственное решение король видел в христианизации своих непокорных данников и в их инкорпорации во франкское общество.
Поход 772—775 гг. привел к разрушению Ирминсуля, языческой святыни саксов. Но Карлу пришлось уже в 773 г. с другим войском отправляться в Италию: папа просил помощи против лангобардов. Карл покорил пол-Италии, сверг лангобардскую династию и окончательно оформил создание папского государства с центром в Риме.
Но вести войну на два фронта было, естественно, нелегко: в 776 г. Карлу пришлось одновременно подавлять и восстание саксов, противившихся христианизации, и мятеж лангобардской знати. Карл справился с этой задачей, покорив заодно Фриуль, область между современными городами Венецией и Триестом.
В 777 г. активизировалась и борьба против испанских арабов — с целью пресечь всякую возможность их набегов. Карл воспользовался случаем, который ему предоставила вражда пиренейских государств. Правитель Барселоны попросил помощи против халифа Кордовы. Франки дошли до Сарагосы, но взять ее не удалось, а в ходе отступления Карла его арьергард, одним из командиров которого был знаменитый Роланд, был уничтожен в горах басками, почему-то принявшими сторону арабов.
Во время испанского похода вновь восстали саксы — судя по некоторым сведениям, предварительно сговорившиеся с арабами Кордовы. Саксов удалось отбить. Вернувшись из-за Пиренеев, король обрушил на Саксонию две карательные экспедиции (779 и 780 гг.). Действовал он отнюдь не только мечом и огнем, но результаты крещения саксов оставляли желать лучшего.
И всё же Карл вряд ли ожидал катастрофы 782 г.: он направил армию на восточную границу, против славян (сорбов и чехов). Расселившиеся на левобережье Эльбы в ходе передвижений племен, когда часть германцев сместилась к западу и югу, а прежде занятые ими земли опустели, сорбы (язычники, как и саксы) не отказывали себе в удовольствии пограбить соседние франкские земли.
Армия, посланная против славян Карлом, шла через Саксонию и была начисто истреблена саксами. Терпение Карла, судя по всему, истощилось. Он подверг саксов полному разгрому и для вящего устрашения произвел под Верденом избиение пленных (или заложников; тут мнения расходятся). Были казнены 4,5 тыс. человек.
Подавив в 783 и 785 гг. последние очаги сопротивления, Карл, придя, очевидно, к выводу, что мирным путем саксов не христианизировать, издал в том же 785 г. Саксонский капитулярий. Саксам — язычникам, полагавшим, что один бог может быть сильнее другого, а поклоняться более сильному — правильно и естественно, Карл предложил очень ясный и понятный выбор: крещение или смерть, предписав казнить за любое отклонение от подчинения христианской Церкви, за несоблюдение обрядов и т.п. Саксы были запуганы и сломлены, казалось — окончательно.
Чтобы закрепить успех, король установил отношения со славянами-ободритами, жившими в низовьях Эльбы, давними врагами саксов. На владения Карла ободриты не нападали и он на них — тоже (вопрос о том, платили ободриты дань саксам или нет, вряд ли можно считать решенным).
На востоке были созданы два оборонительных рубежа: Сорбский и Саксонский. Примечательно, кстати, что Карл совершенно спокойно относился к язычеству ободритов, союзных франкам. «Железное мессианство» монарха было практичным и имело свои границы.
*
Войны, однако, на этом не кончились. В 787 г. восстал герцог Баварии, данник Карла, и одновременно кочевники авары с территории современной Венгрии ударили на Фриуль.
Аваров отбили, уже в следующем году герцог Баварский сдался, его владения были присоединены к государству франков. Управление этими землями перешло к графам.
Аварам Карл набег запомнил, опасность с их стороны должным образом оценил. На свою сторону король привлек хорутан, славянских соседей баваров, и в 791—793 гг. провел аварскую кампанию соединенными силами — даже с участием речного флота на Дунае. Ряд аварских ставок был разгромлен, захвачена богатая добыча. Но падеж лошадей (эпизоотия) помешал быстро довести дело до конца, хотя для завершения войны тремя годами позже присутствия самого Карла и участия основных франкских сил уже и не понадобилось.
К аварам Карл применил политику геноцида: они не совмещались с франками сразу по двум параметрам — и как язычники, и как кочевники. Нельзя, конечно, утверждать, что Карл понимал дело именно так, однако действовал в этом духе. Правда, тех, что покорялись, король не истреблял.
И тут, по сообщению франкских анналов, стало известно, что «проклятые саксы» в 792 г. отправили посольство к аварам (очевидно — договориться о совместных действиях), а в 793 г. — вновь восстали. Карл ответил молниеносным разгромом восстания. В 797 г., видя явную бесполезность дальнейшего сопротивления, которое привело бы только к полному истреблению народа, последние упорствующие представители саксонской знати пошли на соглашение с Карлом.
Годом ранее франки разгромили аварскую столицу. Последние достаточно крупные силы непокорных саксов были разбиты в 798 г. помогавшими Карлу ободритами, о чем Лоршские анналы поместили любопытную запись, в которой хорошие язычники — ободриты (им «помогла вера христиан и короля») — противопоставляются плохим, непокорным.
После этих событий, по мнению хрониста, саксы «слились с франками в единый народ» (на самом деле этого всё же не произошло).
Саксонская эпопея оставила глубокий след в умах современников. Биограф Карла Великого Эйнгард писал о ней как о 33-летней войне, ибо до 804 г. продолжались еще, «на всякий случай», переселения и депортации побежденных, да и отдельные вспышки сопротивления.
Последним аккордом в военных успехах Карла стал захват Барселоны в 801 г. Была образована Испанская марка (пограничная, буферная область). Еще раньше были созданы другие марки — Восточная (Западная Венгрия и будущая Австрия), Бретонская (на границе с населенным кельтами полуостровом Бретань) и Фриульская (на стыке Италии со славянскими землями). В распоряжении их правителей — маркграфов — имелись серьезные военные силы. Вместе с Саксонским и Сорбским оборонительными рубежами эти марки сложились в систему, способную обеспечить государству спокойствие. Так что Карл увидел все-таки результаты своих трудов.
*
Оценивали военную деятельность монарха по-разному. Часто Карла обвиняли в жестокости и экспансионизме, которые упомянуты выше. «Экспансионизм» — это, конечно, модернизация; а что до жестокости... Ф.Кардини верно писал, что не нам, людям ХХ столетия, судить Карла Великого.
Можно, конечно, решить, что Карл настоящим-то полководцем не был и возмещал жестокостью недостаток таланта. Вот, скажем, Л.Н.Гумилев писал о короле в тоне весьма пренебрежительном: Великим-де прозвали его за победы, но побеждал он успешно только своих же «немцев» (непонятно, правда, какие в то время были «немцы»), Барселону якобы взял лишь потому, что она арабам была и не нужна вовсе, а «с одной маленькой Аварией» воевала вся огромная империя, причем захватили лишь кусок страны.
Надо заметить: «вся империя» не могла воевать с аварами не только потому, что самой империи тогда еще не было, но и из-за саксов. Недаром Карл привлек славян к антиаварскому походу — король при всем желании не мог сосредоточить все силы против аваров. Прошлый опыт всякого научил бы, что противников бывает больше одного.
Кстати, жестокость Карла объяснима как реакция на угрозу окружения (сразу оговорюсь, что от моральных оценок здесь лучше воздержаться). Монарх не имел права ошибиться, ибо неограниченными военными силами не располагал.
Великим Карла прозвали все-таки не зря. Ведь его деятельность по франкизации Германии и Италии, тяжелая задача и сама по себе, происходила на фоне длительной Саксонской войны, причем параллельно велись еще испанские и аварские кампании.
Повторю: франки вели превентивную войну. Именно такая тактика и принесла успех. Атаковать, дабы предотвратить худшее, наступать в оборонительных целях, — это было для Карла правилом всей жизни. Но — только там, где это необходимо. Пример ободритов тут достаточно показателен.
К главным же итогам военной деятельности Карла Великого следует, как то сделал уже в прошлом веке русский историк Т.Н.Грановский, отнести прекращение сотрясавших Европу переселений народов и племен и объединение германских народов (за исключением скандинавов и англосаксов) в одном государстве.
Франкская держава стала сильнейшим государством на Западе Европы. Даже самого опасного прежде противника — арабов, франкам приходилось теперь опасаться разве что на море, так как своего военного флота у Карла не было.
Известный арабский халиф Гарун-аль-Рашид установил отношения с Карлом и подарил ему место гроба Господня в Иерусалиме, где король собирался поставить церковь. Византия в конечном счете фактически согласилась с признанием Карла императором, что потребовало известной ломки тамошних идеологических установок. Ибо, что бы там ни говорили впоследствии историки, законным наследником прежней Римской империи была именно Византия, и никто до Карла этого не оспаривал и императорского титула не принимал. Почему же все-таки появился противовес государству ромеев — империя Карла Великого?
Карл, судя по всему, совершенно не собирался быть императором и никого не принуждал таковым его провозглашать. Он прежде всего считал себя королем франков (с Божьего соизволения, разумеется).
Поход в Италию 800 г. был вызван очередным мятежом лангобардской знати, с которым следовало быстрее покончить в преддверии завоевания Барселоны: лангобарды всё никак не могли ужиться с папой. В Риме благодарный папа венчал Карла императорской короной, по собственным словам короля, неожиданно. Можно заподозрить, что тут монарх слукавил, однако прямой пользы в новом титуле для Карла не было. Рим — лишь один из подвластных ему городов, жить там он не собирался. Другое дело, что Карл считал себя ничем не ниже того, константинопольского императора, которого, кстати, упорно называл королем. Что из того, что тот — священная особа? Управляет он преемницей последней языческой империи, да еще и иноверным арабам противостоять не может... А вот франки и сам Карл — совсем другое дело: король-воитель, защитник христианства, вслед за Хлодвигом раздвигает границы христианского мира, мечом и словом обращает язычников...
Папа Лев III не мог не знать о подобных настроениях короля. Судя по всему, именно римский первосвященник был инициатором торжественной коронации в Вечном городе. Ведь это способствовало укреплению позиции папства, пусть и зависимого от франков. Без их помощи папе было не продержаться: подчиниться лангобардам — прощай папское государство, поклониться Византии — стать окраинным имперским епископом...
Время для осуществления папского замысла было подходящее: в Византии на престоле оказался малолетний монарх, при нем — мать-регентша. И был пущен слух, что императорская династия пресеклась. Но должен же быть император в христианском мире! А Карл — владеет Римом, исконно императорским городом, деяния же его — подтверждение того, что король — наследник римских августов. Карл дал себя уговорить. И после коронации, о дне которой его, судя по всему, заранее не предупредили (в этом и состояла та «неожиданность»), уехал в свой любимый Аахен.
*
В связи с этой коронацией следует обратить внимание на одно, как представляется, не в полной мере оцененное деяние Карла. Историки отметили, что итальянские походы (то в защиту папы, то для умерения его аппетитов) имели одно важное последствие: они окончательно разорвали политическую связь Италии с Византией и Рима с Константинополем. Италия стала частью Западной Европы.
Но есть и другой момент: папа оказался главой всей Церкви Каролингской империи, а также так или иначе тяготевших к ней Британии и христиан Испании. Папа, короновав Карла, присвоил себе прерогативу, которой ранее обладал лишь церковный владыка Константинополя. Противостояние империй подчеркивалось и противостоянием глав западной и восточной Церквей, что делало неизбежным идеологический раскол. Именно коронацию 800 г. можно считать прелюдией разрыва, оформившегося в 1054 г.
*
Закрепив новым титулом свои права на земли, населенные различными народами и объединенные только силой, Карл, не отменяя местных законов, сделал, однако, попытку создать общеимперское законодательство. Капитулярии, прежде касавшиеся конкретных народов (например, саксов), после 800 г. были уже общеимперскими документами. И в этом качестве так или иначе повлияли на законодательство позднейшей Европы. Внимание Карла к делам образования и наук вполне естественно в условиях огромного государства, которым без нужного количества образованных людей было бы просто невозможно эффективно управлять. Обычно пишут в связи с этим о знаменитой «Каролингской академии», собравшей лучших знатоков со всей Европы во главе с англосаксом Алкуином.
Однако Карл (случай для того времени редкий, если не исключительный) понимал и важность народного образования, пускай в известных пределах. Еще в 787 г. вышел указ о создании школ при монастырях, а через два года — об учреждении народных школ при церквях. Священники обязывались безвозмездно учить своих прихожан читать и петь.
Мнение некоторых историков о малой образованности самого Карла выглядит не вполне убедительным. Считают, например, что монарх не умел писать, хотя и пытался научиться этому. Но еще Т.Н.Грановский отмечал, что это вряд ли верно. Тогда различались две манеры письма — простая и каллиграфическая. Видимо, последнюю и имел в виду биограф Эйнгард, когда сообщал о неумении императора. Но чтобы вообще не умел писать человек, свободно знавший латынь и говоривший по-гречески (по тем временам это уже более чем достаточное образование) — действительно сомнительно.
К тому же Карл сам принимал деятельное участие в трудах основанной им академии: по его инициативе составлялся правильный текст Библии; монарх собирал древнейшие германские предания и песни (собрание, к сожалению, практически утрачено); он поручил ученым составить грамматику своего родного франкского языка (это повеление выполнено не было).
Всё это свидетельствует, что Карл чувствовал себя германцем и отнюдь не стремился ни свой народ, ни себя латинизировать. Двор его был устроен в германском стиле: несколько грубая пышность при простоте и умеренности самого хозяина, предававшегося в свободное время чтению или охоте. В одном, правда, Карл, при всем своем благочестии, не смог себе отказать: в большом количестве наложниц.
Не развалиться империя, как мы теперь понимаем, просто не могла. Не вдаваясь в происходившие в ней социально-экономические процессы (для этого пришлось бы написать отдельную статью), отметим только, что создание огромного государства подстегнуло процесс феодализации, а уже одно это было залогом будущего распада. Предотвратить или хотя бы оттянуть его смог бы разве что второй Карл Великий, но такового не нашлось.
Распад империи имел для Европы серьезные последствия. Во-первых, с него началась история таких государств, как Франция, Германия, Италия, были заложены основы будущих Австрии, Нидерландов, Арагона.
Об итогах военной деятельности Карла упоминалось выше. Усилия Карла в сферах законодательства и культуры тоже дали кое-какие результаты. Ведь заставил же король монастыри заводить у себя библиотеки, ограничив приверженность тогдашнего духовенства к охоте: было разрешено добывать ровно столько шкур, сколько потребно на переплет имеющихся в данном монастыре книг. Не будь этой меры — еще неизвестно, сколько бы старинных манускриптов дошло до того времени, когда ими наконец занялись деятели Возрождения.
Можно, конечно, спорить, был ли Карл орудием истории или ее творцом. Многое, если не всё, пошло совсем не так, как он себе представлял: держава рухнула, с трудом христианизированные саксы стали ударным отрядом натиска на восток... Наверное, можно согласиться с Т.Н.Грановским, который сравнил Карла и Петра Великих: современники обоих не поняли, с ближайшими преемниками не повезло. Правда, создание Петра простояло подольше...

Литература

Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М., 1986.
Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Л., 1990.
История Италии. Т. I. М., 1970.
История средних веков. Т. I. М., 1990.
История средних веков (V—XV вв.): Хрестоматия. Т. I. М., 1969.
Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987.
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1989.
Эйнгард. Жизнь Карла Великого. М.: Прометей. Т. II. 01977.
Dixon Ph. Barbarian Evrope. Lausanne, 1976.
Varga D., Vererd L. Evropa szuletese. Budapest, 1977.

Николай КЁРРЕР