© Галина Росси

Всемирно известный Пафосский храм Афродиты, возведенный царем Киниром около 1200 года до н.э. на высоком холме, недалеко от места, где богиня, по преданию, вышла на берег Кипра, простоял многие века, неизменно привлекая к себе паломников со всего мира.
Но в 77 году на Кипре, тогда уже бывшем Римской провинцией, произошло сильнейшее землетрясение, разрушившее Древний Пафос и превратившее храм Афродиты в груду бесформенных камней. Римские власти сразу же начали восстановительные работы, в результате которых древний храм был воссоздан в первозданном виде, а рядом с ним, всего в двух метрах от древней стены, огораживающей теменос, был возведен новый великолепный храм, в лучших традициях римской архитектуры того времени. Теперь храмовый комплекс занимал намного большую площадь, здания его были связаны между собой специальными переходами, а культовые богослужения, церемонии и жертвоприношения совершались теперь здесь с намного большим размахом и помпезностью. Благодаря заботам римских императоров того времени храм Афродиты получил как бы вторую жизнь, еще более прославившись, так, что изображения его даже стали чеканить на римских монетах. Такое особое отношение к этому культовому месту было, прежде всего, связано с тем, что римские императоры рассматривали храм Афродиты как главное родовое святилище, поскольку вели свой род от легендарного Юла, чьим отцом был троянец Эней – сын богини Афродиты и царя дарданов Анхиса.
После падения Трои Эней, с частью уцелевших соратников на двадцати кораблях отплыл к берегам Италии, так как Зевс обещал Афродите, что от древней троянской крови

«…в Италии, род победителей-римлян восстанет,
Будут править они полновластно морем и сушей»
(Вергилий «Энеида»)

Но буря прибила корабли к берегам Ливии, возле города Карфаген, который в это время возводила царица Дидона – сестра кипрского царя Пигмалиона.
Пигмалиона в его молодые годы поставил полновластным царем Кипра его отец Бел, завоевавший остров и присоединивший его к своей гигантской империи, со столицей в Тире. Через много лет, выдав свою дочь замуж за Кинира, и передав ему власть над Кипром, Пигмалион принял управление столицей империи – Тиром. Его сестра Дидона была отдана замуж за богатого финикийца – Сихея, который, разумеется, усмотрел для себя возможность занять трон Пигмалиона и активно начал соответствующие приготовления. В этой ситуации Пигмалиону пришлось умертвить своего шурина, и конфисковать все его состояние, что и послужило Вергилию поводом для написания следующих строк:

«Сихея
Тайно пред алтарем сразил коварным железом,
Чувства сестры он презрел, ослеплен лишь золота жаждой.
Долго злодейство свое от вдовы тосковавшей скрывал он,
Тщетной надеждой хитро сестру влюбленную тешил»
(Вергилий «Энеида»)

Данте также упоминает об этом поступке Пигмалиона в своей "Божественной комедии"

" Братоубийцей стал Пигмалион,
Предателем и вором, в жажде злата"

Но однажды ночью Дидоне явился призрак ее не погребенного супруга, рассказал историю своего убийства, и убедил ее покинуть преступного брата, указав, где зарыт клад золота и серебра. И Дидона покинула Тир навсегда. Приплыв в Ливию Дидона со спутниками купила кусок земли, и начала отстраивать великолепный город Карфаген. Как раз в это время и забрасывает буря Энея на эти берега. Они полюбили друг друга и, возможно, Эней так и остался бы в Карфагене, но Зевс, через своего вестника Гермеса, напомнил ему о его великой миссии, плыть в пределы Итала (Италии), где согласно пророчествам, должна быть основана новая Троя. Эней вынужден был покинуть все, и еще затемно отплыть из Карфагена. Уязвленная Дидона, понимая, что более никогда не увидит своего любимого, покончила жизнь самоубийством.
Причалив к берегам Италии, Эней, как и было предсказано, основал там новое государство, а сын его Юл – внук Афродиты - стал родоначальником рода Юлиев.
В 69 году будущий император Тит Флавий Веспасиан направлялся в Иудею по поручению своего отца, для подавления восстания. По дороге он посетил остров Кипр, и не только побывал в Пафосском храме Афродиты (тогда еще имевшем свой первоначальный вид), но и принес обильные жертвы, пытаясь узнать, какова его будущая судьба. При храме Афродиты в то время большим почетом пользовалось искусство гаруспиков – жрецов-гадателей по внутренностям животных. Тацит так описывает это событие: «Сострат (так звали жреца), увидев по благоприятному расположению внутренностей, что богиня согласна ответить на вопросы столь знатного посетителя, сперва ограничился несколькими словами, обычными в таких случаях, а потом, явившись к Титу тайком, открыл ему будущее, которое его ожидает. Воспрянув духом, Тит прибыл к отцу в тот самый момент, когда положение в войсках и провинциях было крайне неустойчивым, и переполнявшая его вера в свое будущее заставила чашу весов склониться на сторону Флавиев».
Всемирное значение Пафосского святилища Афродиты, как религиозно-мистического центра Средиземноморья, стало угасать с наступлением эпохи христианства. А затем, знаменитый культ и вовсе перестал существовать. В храм уже не приходили с жертвоприношениями, и не совершали торжественных возлияний, и, постепенно разрушаясь, заброшенное святилище простояло еще почти тысячу лет.

"Одна земля добра к поверженным богам
И хочет по весне, чтоб нежно зеленели
Аканты новые на падшей капители.
Но человек, чужой прадедовским векам,
Спокойно слушает, как ночью, в тихом горе,
Сирен исчезнувших оплакивает море."
(Жозе Мария де Эредиа)

Галина Росси, искусствовед
апрель 2004

1  2  3  4  5  6  7