Предыдущая    Начало    Следующая

Маалуф Амин
Слёзы Саладина
Перевод Лащука И.Л.
стр. 5

В июне Саладин собрал все свои войска на полпути между Дамаском и Тибериадой: двенадцать тысяч всадников прошли перед ним, не считая пехотинцев и добровольцев. Сидя на своём боевом коне, султан выкрикнул клич, тотчас же повторённый как эхо тысячами восторженных голосов: "Победа над врагами Аллаха!" Вместе со своим командным составом Саладин хладнокровно проанализировал ситуацию: "Нам открывается случай, который может никогда больше не представиться. По моему мнению, армия мусульман должна сразиться с неверными в тесном бою. Нужно решительно вести джихад, пока наши отряды не рассеялись". Главное, чего хотел избежать султан, это чтобы его вассалы и союзники не разошлись со своими отрядами по домам ввиду осеннего окончания военных действий, до того как он сможет одержать решающую победу. Но франки - очень осторожные воины. Что если они захотят избежать сражения, увидев, что мусульмане вновь объединились? Саладин решил устроить им ловушку и просил Аллаха, чтобы они в неё попались. Он направился к Тибериаде, взял город за одни день, приказал поджечь много домов и приступил к осаде цитадели, где находилась графиня, супруга Раймона, с горсткой защитников. Мусульманская армия могла бы легко сломить их сопротивление, но султан сдерживал своих людей. Он велел постепенно усиливать давление, делать вид, что идёт подготовка к последнему штурму и ждать ответных действий.
"Когда франки узнали, что Салахеддин захватил и сжёг Тибериаду, - рассказывает Ибн аль-Асир, - они собрались на совет. Некоторые предлагали выступить против мусульман, сразиться с ними и помешать им овладеть цитаделью. Но вмешался Раймон: "Тибериада принадлежит мне, сказал он, и в осаде находится моя собственная жена. Но я готов допустить, что крепость будет взята и что моя жена попадёт в плен, если только наступление Саладина на этом остановится. Ибо, клянусь Богом, я видел прежде немало мусульманских армий, и ни одна из них не была столь многочисленной и столь сильной, как та, коей сегодня располагает Саладин. Так что лучше нам уклониться от схватки с ним. Мы всегда сможем потом снова забрать Тибериаду и заплатить выкуп за освобождение наших близких". Но князь Арнат, сеньор Крака, сказал ему: "Ты хочешь внушить нам страх, говоря о силе мусульман, потому что ты их любишь и предпочитаешь их дружбу, иначе бы ты не произносил таких слов. И если ты говоришь мне, что они многочисленны, я отвечаю тебе: огню всё равно, сколько дерева ему придётся сжечь". Тогда граф сказал: "Я - один из вас, я сделаю, как вы захотите, я буду сражаться на вашей стороне, но вы увидите, что из этого получится".
Так в очередной раз у франков возобладала крайняя тенденция. Теперь больше ничто не могло помешать сражению. Армия Саладина была развёрнута на плодородной равнине, покрытой фруктовыми деревьями. Позади простирались пресные воды озера Тибериада, через которое проходит река Иордан, а ещё дальше к северо-востоку виднеются величественные контуры Голанских высот. Около мусульманского лагеря возвышался храм с двумя вершинами, которые называли "рогами Гиттина" по имени находившейся сбоку деревни. 3 июля франкская армия численностью около двенадцати тысяч отправилась в путь. Расстояние, которое ей предстояло пройти от Саффурии до Тибериады было невелика, самое большее четыре часа нормальным ходом. По крайней мере летом, эта часть палестинской земли совершенно безводна. Здесь нет ни источников, ни колодцев, а водные потоки высыхают. Покидая ранним утром Саффурию, франки не сомневались, что смогут утолить жажду в полдень на берегу озера. Саладин тщательно готовил свою западню. На всем пути его всадники беспокоили врагов, нападали и спереди, и сзади, и с флангов, безостановочно засыпали их тучами стрел. Таким образом, они причинили чужеземцам некоторые потери и, что самое главное, заставили их замедлить движение. Незадолго до окончания дня франки достигли высоты, с которой им открылся весь окрестный пейзаж. Прямо у их ног лежала маленькая деревня Гиттин, несколько домов цвета земли, тогда как в самой глубине долины блестели воды озера Тибераида. И совсем рядом на зелёной равнине, протянувшейся вдоль реки - армия Саладина. Чтобы напиться, им было нужно попросить разрешения у султана! Саладин улыбался. Он знал, что франки изнурены, умирают от жажды, что у них нет ни сил, ни времени, чтобы проложить себе до вечера путь к озеру и потому они обречены оставаться без глотка воды до утра. Смогут ли они вообще сражаться в таких условиях? Всю эту ночь Саладин уделил молитвам и совещаниям со своим штабом. При этом он послал большинство своих эмиров в тыл противнику, чтобы отрезать ему всякий путь к отступлению. Он убедился, что каждый занял правильную позицию и повторил свои указания. На следующий день, 4 июля 1187 года, с первыми отблесками зари, совершенно окружённые и обессиленные жаждой франки сделали отчаянную попытку спуститься с холма и достигнуть озера. Их пехотинцы, ещё больше чем кавалерия изнурённые маршем накануне, едва несшие свои топоры и булавы, шли волна за волной, как будто слепые, на уничтожавшую их стену сабель и копий. Оставшиеся в живых в беспорядке отхлынули на холм, где они смешались с конными рыцарями, которые уже не сомневались в своём поражении. Их оборона была сломлена повсюду. И всё же они продолжали сражаться с мужеством отчаяния. Раймон с горсткой близких ему людей попытался пробить проход через боевые порядки мусульман. Соратники Саладина узнали его и позволили ему ускользнуть. Он продолжил своё бегство до Триполи.
"После его ухода франки едва не сдались, - рассказывает Ибн аль-Асир. - Мусульмане подожгли сухую траву и ветер понёс дым в глаза рыцарей. Обуреваемые жаждой, огнём, дымом, летним зноем и пылом битвы, франки были совершенно обессилены. Но они сказали себе, что умрут только в бою. Они бросались в столь яростные атаки, что мусульмане были вынуждены отступать. Но после каждой атаки франки несли потери, и их число уменьшалось. Мусульмане овладели Истинным Крестом. Для фраков это была самая тяжкая утрата, ибо на этом кресте, как они утверждали, был распят мессия, да снизойдёт на него мир!"
По исламским представлениям, распятие Христа было только видимостью, ибо Бог слишком любил сына Марии и не мог допустить, чтобы к нему была применена столь отвратительная казнь. Несмотря на эту утрату последние уцелевшие франки, около пятисот лучших рыцарей, продолжали отважно биться, укрепившись на возвышенности за Гиттином, где им удалось поставить шатры и организовать оборону. Но мусульмане наступали со всех сторон, и только шатёр короля продолжал стоять. Дальнейшее рассказано собственным сыном Саладина аль-Маликом -аль-Афдалом, которому тогда было семнадцать лет.
"В битве при Гиттине, первой битве, в которой я участвовал, я находился рядом с моим отцом. Король франков, находившийся на холме, бросил своих людей в отчаянную атаку, которая заставила наши отряды откатиться до того места, где был мой отец. В этот момент я увидел короля. Он был жалкий, съёжившийся и нервно теребил свою бороду. Он шёл вперёд крича: "Сатана не должен победить!" Мусульмане снова пошли на штурм холма. Когда я увидел, что франки откатились под натиском наших войск, я радостно закричал: "Мы их побили!" Но франки снова атаковали, и наши опять оказались около моего отца. Он ещё раз послал их на приступ, и они заставили врага вернуться на холм. Я опять закричал: "Мы их побили!" Но отец повернулся ко мне и сказал: "Молчи! Мы разобьём их только тогда, когда упадёт этот шатёр наверху!" Не успел он закончить свою фразу, как шатёр короля рухнул. Тогда султан спешился, простёрся ниц и возблагодарил Аллаха, плача от радости".

Предыдущая    Начало    Следующая

* * *