В демографическом плане все это означает, что уровень брачности во Франции XII—XIII вв. было бы неверно определять лишь по числу церковных браков. Доля женатых была в это время намного выше доли лиц, состоявших только в таких браках. Соответственно по-иному встает вопрос и о возрасте первого брака. Его нельзя измерять только по моменту церковного бракосочетания. Как с точки зрения создания супружеской семьи, так и с точки зрения начала деторождения этот возраст вернее определять по моменту возникновения первого длительного полового союза. Что конкретно известно о возрасте первого брака? Каноническое право допускало в XI—XIII вв. браки с 12 лет для девушек, с 14 лет для юношей. Эта правовая норма конечно не означала, что все вступали в брак в столь раннем возрасте, хотя трудно допустить, чтобы она не имела никакой связи с реальностью.
Об этом свидетельствуют и те случаи, когда в источниках прямо указывается возраст вступления в законный брак. Упомянем вначале данные казуального характера. Дочь графа Монпелье Гийома VIII (конец XII в.) Мария была выдана первый раз замуж в 11 лет, через несколько месяцев овдовела, в 16 лет была выдана замуж вторично; через четыре года, после рождения двоих детей, вновь осталась без мужа (в результате акта repudiatio); в 23 года сочеталась третьим браком (34). В свою очередь Бомануар рассматривает казус, при котором опекун богатой наследницы сочетался с ней законным браком, когда ей было 10 лет. При разбирательстве возникшего затем судебного спора вопрос о допустимости столь раннего брака не возникал, хотя и подчеркивалось, что совершеннолетней и дееспособной девушка считается лишь с 12 лет. В случае более раннего выхода замуж ее имущество считается находящимся под опекой (bail) ее мужа (35). Что касается юношей, то для них возраст совершеннолетия, согласно Бовезийской кутюме,— полных 15 лет, согласно кутюме Франции — полных 20 лет. При вступлении в брак в этом возрасте молодой человек обретает и все имущественные права. Бомануар специально отмечает это по той причине, что «случаются и более ранние браки», когда жениху менее 15 лет: при таких браках сохраняется опека над имуществом, составляющим приданое невесты, со стороны ее старшего родича (36).
33 AL. II, 115-117; Lulle R. Op. cit. P. 76-77; B, 593. 1636. Даже заявления супругов о том, что муж — импотент и не может обеспечить рождение законного потомства, не должны приниматься на веру (В, 593).
34 Эти сведения извлечены из завещаний и актов, подписанных самой Марией, а также из решений папской курии по поводу имевших место споров о наследстве Марии. См.: Duhamel-Amado Cl. Une forme historique do la domination masculine: femme et mariage dans l'aristocratie languedocienne à la fin du XII s.// Cahiers d'histoire de l'Institut de recherches marxistes. 1981. N 6. P. 125—139.
35 B. 544-545.
36 B. 546.
Тут же констатируется, что, по обычаям Бовези, возраст совершеннолетия одинаков и у благородных, и у простолюдинов — полные 15 лет для юношей, полные 12 лет для девушек (вопреки специально опровергаемым Бомануаром утверждениям, что простолюдины считаются совершеннолетними и дееспособными в любом возрасте) (37). Еще раньше — в 12 лет — считают юношей «взрослыми» многие трубадуры (38).
Как отмечается в житии св. Марии Мелакской (Тур, начало XIV в.), она была выдана замуж, когда ей было 12 лет. Св. Флора (Прованс, начало XIV в.) стала женой в 14 лет, в том же возрасте, что и св. Хильдербурга из Шартра (39). Фигурирующие у Гийома Лориса («Роман о Розе») девушки и подростки «флиртуют» уже с 12 лет, а в 15 лет у них начинаются «годы любви» (40).
Судя по конкретным случаям, описываемым в фаблио, лэ и рыцарских романах этого времени, крестьянские девушки считались «поспевшими к замужеству» в 13—15 лет (41). Крестьянские подростки и девушки в Монтайю в конце XIII в. признавались «разумными» (совершеннолетними) с 12 лет и объединялись со взрослыми в 18 лет. Девушки считались здесь невестами с момента первых регул — с 12—13 лет, и их сразу же старались выдать замуж (42).
Фрагментарность приведенных данных очевидна. К тому же среди них немало таких, которые касаются необычно ранних браков. Тем не менее сведения, позволяющие представить, так сказать, «точку отсчета» в оценке брачного возраста, в цитированных фрагментах содержатся.
В том же плане интересны и тексты, встречающиеся в нравоучительных трактатах. Процитируем прежде всего трактат середины XIII в. «О четырех возрастах» Филиппа Новарского — известного знатока феодальной практики и феодального права Иерусалимского королевства, в котором правовые традиции французского рыцарства были достаточно сильны. «Не следует женить сына, пока ему не исполнится 20 лет, если только этого не требует необходимость не упустить богатое наследство, или особо благоприятную брачную партию, или же из-за опасения греха, который может случиться из-за особой пылкости, горячности и темперамента. Дочерей же желательно выдавать замуж, когда им исполнится 14 лет. Те сыновья и дочери, которые достигли указанных возрастов, уже достаточно разумны и могут лучше оценить и понять жизнь, а их дети будут крепче и лучше» (43). Этот пассаж выпадает из шаблонной фразеологии более ранних трактатов о человеческих возрастах. В нем явственно слышится отзвук наблюдаемой автором реальности. Тем поучительнее звучащее в тексте Филиппа Новарского признание того, что женитьба знатных юношей может и, видимо, нередко происходит и до их двадцатилетия. По-видимому, чаще соблюдается правило выдачи замуж благородных девиц на 15-м году их жизни.
С суждениями Филиппа Новарского совпадают пожелания Алена Лилльского, который называет возрастом совершеннолетия юношей полные 14 лет (44).
