В речи Друга разворачивается мужская, в исповеди Старухи - женская точка зрения на любовь, но обе они оказываются в сущности антифеминистическими. Куртуазному идеалу женщины противостояла в городской литературе нарочито приземленная, грубая трактовка женской природы. Именно ее представил Жан де Мен в своем романе, и придерживается он ее вполне последовательно, заставляя даже Гения, духовника Природы, произносить антифеминистические речи.
В связи с этим романная ситуация оказывается в некоторой мере парадоксальной. Герой, мечтающий о прекрасной Розе, выслушивает бесконечные ошеломляющие примеры женской низости, коварства, продажности, природного распутства - всего, что противостоит любви истинной. Так рассуждает о женщинах опытный Друг, разорившийся в любовном служении. Старуха, обличающая подлость и неблагодарность мужчин, сама оказывается весьма близкой очерченному Другом собирательному портрету. Обе эти речи продолжают стилистику средневековых французских фаблио, где темы супружеской неверности и женского распутства были сквозными. И набор обычных для фаблио сатирических персонажей здесь повторяется: ревнивый муж, кокетливая жена, нахальный юный франт, посягающий на чужое ложе и т. п. Вместе с тем картины, созданные Жаном де Меном, при всей их выраженной тенденциозности, открывают нам быт средневекового города, каждодневную домашнюю жизнь средних горожан, их образ мыслей, привычки, даже черты материальной культуры эпохи. Чего стоят хотя бы советы Старухи начинающим кокеткам! Следует также обратить внимание на то, что лейтмотивом всех этих сатирических сцен и обобщений становится мысль о том, что женщина, попав в тиски семейного гнета, мужской грубости и тирании, имеет право на свободу любой ценой. И аморальности насильственных брачных уз Жан де Мен противопоставляет свободное естественное чувство, аргументируя его абсолютные права даже с некоторой озорной дерзостью.
В мир земных вожделений и страстей вписывается один из важных аллегорических персонажей - Притворство. Речь Притворства содержит, во-первых, развернутую антиклерикальную сатиру, типичную для городской литературы. Вместе со своей подругой Ханжеством Притворство, умея принять любое обличье, особенно уютно чувствует себя в монашеском платье, дающем ему возможность упражняться в изощренном лицемерии. В одеянии паломника является Притворство в крепость и хитростью расправляется с главным врагом влюбленных - Злым Языком. Тема Притворства звучит уже в речи Друга, когда он советует наивному влюбленному учиться хитрости и лицемерию, дабы достичь успеха в любовной стратегии. И не случайно Амур, возмущаясь низостью Притворства, тем не менее, принимает его в свое куртуазное войско, словно вступая в компромисс с законами реального мира.
В финале романа наиболее значимой оказывается аллегорическая фигура Природы, противопоставленная идее Разума. Трактовка Природы в "Романе о Розе" отражает особенности средневекового миросозерцания. Природы выступает как служанка Бога, как его любимое детище, и ей доверено управление всеми земными стихиями. В то же время ей подвластно только материальное, бренное. Все, что составляет сферу духа, всецело принадлежит Богу, поэтому у природы нет полной власти над человеком.
В речи Природы представлена величественная космогония, воплощающая соразмерное движение планет, гармонию небесных сфер, света и тьмы. В поле зрения Жана де Мена оказываются астрономические и алхимические представления эпохи, позволяющие ему выстроить иерархию природных сил и элементов.
И вместе с тем Природа есть только послушный исполнитель Божественной воли. Она обречена вечно пребывать в своей аллегорической кузнице, за работой, воспроизводя день за днем "слепки" ушедших и уходящих поколений. Главная ее забота - сохранение вселенской жизни, воспроизводство поколений, дабы не прервалась нить бытия. Поэтому Природа сетует на человека, само неудачное и непокорное ее создание, постоянно нарушающее ее волю. В отличие от животных, ей неизменно покорных, он наделен разумом и свободой, позволяющими ему отклоняться от ее законов.
Размышляя о природе человека, Жан де Мен воплощает по существу предвозрожденческие идеи. Во-первых, он неизменно отстаивает мысль о естественном равенстве людей. Любое создание Природы, будь то сын короля или нищего, обладает едиными природными потребностями и правами. Отсюда и проблема достоинства и добродетели приобретает для Жана де Мена внесословный характер. Наследственные привилегии он рассматривает как своего рода кражу чужого достояния. Подвиги, совершенные предками, не украшают потомков, если они не обладают личными заслугами. Поэтому принципиально важным для Жана де Мена становится вопрос о свободе воли. В речи Природы воспроизводятся основные аргументы и положения теологических и философских дискуссий XIII века.
В противовес идущей от блаженного Августина идее благодати, трактующей судьбу человека как выражение Божественного предопределения, в XIII веке начинают развиваться новые этические концепции, в центре которых вопрос о свободе воли. Средневековые католические философы Альберт Великий (1206-1280) и Фома Аквинский (1225-1274) рассматривали материю как пассивное начало. Но в каждом человеческом существе есть, по их мнению, бессмертное начало - душа, которая вступает в нерасторжимый союз с телом. И именно душа становится основой морального выбора. Вопросы практической морали занимали значительное место в теологических сочинениях зрелого средневековья. Так, для Пьера Абеляра грех является по существу намерением действовать против Божественного закона, и потому любое злое деяние есть акт свободной воли. На сходных по существу позициях стоял и Жан де Мен. В речи Природы он не раз подчеркивает, что Бог, сохраняя всеведение, не вмешивается в каждое деяние человека, а предоставляет ему свободу выбора между добром и злом. Аргументы, к которым обращается здесь Жан де Мен, также из сферы практической морали: если бы не было подобной свободы, то не было бы и понятия греха.
Греховному состоянию человечества последовательно противопоставляется в романе век золотой - утопия естественной природной жизни, когда люди на земле выполняли свое естественное предназначение, не ведая неравенства, насилия, войн, злых вожделений и страстей. Идиллия золотого века - постоянная мифологема "Романа о Розе". К ней возвращаются и Разум и Природа. Со времен Юпитера люди движутся от золотого века к железному, утрачивая гармонию с Природой - залог их подлинного [4].