ФРАГМЕНТ АНОНИМНОЙ БИОГРАФИИ

до полной неосмотрительности и в отношении своих дел и замыслов,
и в отношении своих тайн. Чужих тайн он ни в коем случае не вы
давал, но всегда молчал о них, как немой. Он не захотел обнародо
вать писем некоего хулителя, которыми мог совершенно уничтожить
своего самого отвратительнейшего врага, когда же этот презренней
ший хулитель, автор писем, не прекратил своих язвительных напа
док, он удовольствовался только тем, что сказал ему с усмешкой:
«Что же ты, милейший, неужели ты и письма пи
сать не забываешь?»

К одному из назойливых клеветников он, улыбаясь, обратился с
такими словами: «Я, пожалуй, очень доволен, что ты
своей ложью показываешь, каков каждый из нас:
подобными разглагольствованиями ты добива
ешься того, что твои слушатели скорее сочтут
тебя бесстыжим, чем поверят твоей наглой кле
вете против меня. Мне смешны все твои нелепо
сти, и ты ничего иного тут не добьешься, кроме
того, что отстанешь от меня одураченным и раз-
до с а д о в а н н ы м».

Хотя от природы был он раздражителен и вспыльчив, но умел
разумно тотчас же сдерживать накипевшее негодование и сознатель
но старался избегать сплетников и наглецов, так как в их обществе
не мог не распаляться гневом. Но порой он нарочно искал встречи
с людьми дерзкими, чтобы приучаться к сдержанности. Собирая у се
бя своих друзей, он постоянно беседовал с ними на литературные и
научные темы, диктовал им разные мелкие сочинения и в то время,
как они их записывали, рисовал или лепил из воска их портреты.
Живя в Венеции, он писал портреты своих флорентинских друзей по
прошествии целого года или нескольких месяцев, что он их не ви
дел. Он обычно спрашивал у подручных мальчиков, узнают ли они,
кого он изобразил, и считал портрет неудачным, если они тотчас не
узнавали, кто это. Он постарался написать и вылепить и свой соб
ственный портрет, чтобы по этим изображениям его легче могли
узнавать посещавшие его незнакомцы.

Он написал в нескольких книгах небольшое сочинение о живо
писи и устроил при помощи живописи нечто неслыханное и неви
данное для зрителей: через крошечное отверстие в небольшом ящи
ке можно было видеть огромные горы, обширные области, простран
ный морской залив, а на заднем плане—такие отдаленные земли, что
едва можно было их рассмотреть. Это он называл «демонстрация
ми», и они были так сделаны, что и знающие и несведущие утвер
ждали, что видят не написанные, а самые подлинные вещи. Демон
страции были двух родов: одни назывались дневными, другие ноч
ными. На ночных демонстрациях показывались Арктур, Плеяды,
Орион и другие мерцающие созвездия, над вершинами скал и хол
мов появлялась восходящая луна и сверкали предрассветные звезды*

[ XXIV ]