ненавидят всех Абинье. И вообще, Реньяр
ненавидит всех, кто живет вокруг. Они даже
ненавидят короля.
— Как, самого короля? —
спрашивал мальчик.
— Да, самого короля.
Поэтому ты должен быть осторожен и пока не вырастешь, пока
не станешь сильным, должен быть подле меня. Ведь только я смогу защитить тебя,
пока
ты не вырастешь.
— А это Реньяры убили твоих братьев, отец? —
спрашивал Филипп, вспомнив
кладбище.
— Да, это они. Правда, мы ничего не могли
доказать в суде, но я уверен, что это они.
Гильом Реньяр сам грозился, что убьет и меня, что он уничтожит весь наш род.
— И Лилиан? И мать?
— Нет, сын, женщин они не тронут.
Эти разговоры вспоминал девятилетний Абинье,
не спуская глаз с золотистой стерни, примятой колесами повозки. Колея уходила в
туман.
Вдруг отец натянул поводья своей лошади и
поднял руку, давая знак Филиппу, чтобы
он остановился.
— Что такое, отец? Почему
ты остановился?
— Тише! Тише! — приложив
палец к губам, прошептал Робер.
И только тут Робер спохватился. Они
находились на земле Реньяров, ведь дуб,
расколотый молнией, остался за ними. Из тумана слышался тихий детский плач и
голоса
мужчин.
— Это Реньяры! — прошептал
Робер, спрыгивая на землю. — Спускайся, прячемся!
Робер подхватил под уздцы лошадь своего сына
и быстро отвел лошадей в неглубокую
ложбину, поросшую кустами. А сам с сыном упал
в густую пожухлую траву.
— Тихо! Тихо! — предупредил
он Филиппа.
Но мальчик молчал, испуганно вглядываясь в
туман.
Наконец из тумана появилось четыре силуэта.
— Реньяры! — узнал Робер
своих заклятых врагов.
— Что они везут, отец? — зашептал Филипп,
глядя на приближающиеся силуэты
всадников.
Он уже различал рукояти пистолетов, сбрую,
лошадей, эфесы шпаг. Филипп даже
видел лица Реньяров.»Какие они все угрюмые и страшные» — подумал мальчик.И тут
его
внимание вновь привлек пронзительный детский плач.
Филипп вгляделся и увидел, что на руках один
из всадников держит темноволосую
девочку, закутанную в плащ.
Та вырывалась из рук и громко кричала:
— Пусти, пусти меня, ты
плохой! Пусти! Жак остановил своего коня буквально в
десяти шагах от спрятавшихся в густой траве Робера и Филиппа Абинье. Он
поставил на
землю девочку и зло бросил.
— А теперь беги, если ты так хочешь! Девочка
осталась стоять на месте, но
расплакалась еще сильнее.
Старый Реньяр остановил коня и спешился.
— Констанция, иди ко мне, — позвал он
ребенка. Но девочка села прямо на землю и
принялась безутешно рыдать. Ребенок плакал так, как может рыдать взрослая
женщина,
потерявшая самого дорогого человека.
— Ты зачем ее обидел? —
сказал старый Гильом, обращаясь к Жаку.
— Посмотри отец, — задрав рукав, Жак показал
ему следы укусов, — этот ребенок
злой как дьявол, она чуть не отгрызла мне руку!
— Мужчина не должен ничего
бояться. Гильом хотел взять девочку в руки, но та резко
вскочила и бросилась бежать.
— Стой! — зло взревел Гильом Реньяр. — Я кому
сказал, стой! Я тебя накажу, если не
будешь слушаться!