—    Ничего, любуюсь водой, слушаю водопад. Здесь так красиво. Неужели, Жак, ты
этого не понимаешь?

Жак с недоумением осмотрел окрестный пейзаж. Да в общем, ничего необычного здесь
не было — вода, камни, кусты. Но что-то в поведении Констанции ему не нравилось.

Он взял ее за плечи и пристально заглянул в глаза. Девушка не отвела взгляда.

—    Ты здесь была одна? — прошипел Жак.

—    Нет, не одна, — спокойно ответила Констанция.

—    Кто был с тобой? — разъярился Жак.

—    Вон, — показала девушка рукой, и Жак резко обернулся, готовый в любой момент
выхватить пистолет.

Перед ним стоял конь Констанции и мирно щипал траву.Констанция рассмеялась.

—    Ну и пуглив же ты, Жак. Я была тут со своим конем и с рыбами. Вот, смотри.

Но Жак, как ни пытался, не мог рассмотреть в бурлящем потоке рыб, о которых ему
говорила Констанция.

—    Да хватит, мне уже надоело! — разозлился Жак. — Я и так из-за тебя потерял много
времени и вместо того, чтобы отдохнуть, мне пришлось скакать к этому ручью и
волноваться. Больше одна ты никуда не пойдешь.

А Филипп Абинье, в это время стоявший за водопадом, видел в разрывах струй
стройную фигуру девушки и мрачного Жака, который что-то пытался ей доказать.

—    Как она красива! — прошептал Филипп, любуясь ореолом радуги, который
обрамлял Констанцию. — Но она Реньяр, — тут же добавил Филипп, и губы его плотно
сжались. — Она права, и нам лучше не встречаться. Это принесет несчастье и мне, и
Констанции.

—    Скорее же, поехали! — торопил Жак Констанцию, ведь та уже сидела в седле, но все
еще не спешила тронуть поводья.

—    Я только попрощаюсь с водопадом.

Констанция взмахнула рукой, догадываясь, что Филипп видит ее сейчас. И тут же
сердце Филиппа Абинье бешено забилось.»Она вспомнила обо мне, она передумала, я
обязательно приду сюда!»

Юноша забыл уже об осторожности, обо всем. Ему хотелось, чтобы Констанция
увидела его сейчас. Он смотрел на серебристые брызги водопада, на марево, которое
колебалось над водой, и внезапно вспомнил, где и когда он увидел Констанцию — это
было в тот день, когда убили отца. Она — та маленькая девочка, вырывавшаяся из рук
Жака. И он даже вспомнил тусклый блеск золотого медальона, матовое свечение
жемчужины. Но самым ярким впечатлением были отливавшие зеленым глаза девочки,
наполненные страхом и отчаянием. Он вспомнил клочья тумана, вспомнил пожухлую
траву и даже явственно услышал глухие звуки выстрелов, тонущих в тумане.

—    Это была она, — прошептал Филипп, прикрыв глаза, — это из-за нее погиб мой отец.
Но тут же оборвал себя:

—    Нет, это я ослушался отца, и он погиб из-за меня. Она здесь ни при чем, Констанция
не виновата.

Филипп, прижимаясь спиной к влажному скользкому камню, двинулся по каменному
карнизу. Шумел водопад, струи низвергались, поднимая мириады брызг.

Теперь уже мир не казался Филиппу таким прекрасным, он вновь стал суровым и
жестоким, он вновь разделился на своих и врагов. И сейчас Филипп пробирался по самой
границе между этими двумя лагерями и один неверный шаг, одно неверное

Движение могли нарушить то хрупкое равновесие, которое держалось последние годы.

И как ни старался Филипп, он не мог придумать место, где он, Филипп Абинье, и она,
Констанция Реньяр, могут быть вместе.»Разве что этот камень, нагретый солнцем,
посреди ручья, который лежит неизвестно на чьей земле. Неужели мы всегда будем на
разных берегах и между нами будет мчаться обжигающе — холодный поток ненависти и
вражды? Но ведь над