настороженно прислушиваясь к звукам.»Ну где
же, где же мой сын?» — думала
Этель.»Что с братом? Он никогда так долго не отсутствовал» — переживала Лилиан.
Только теперь она поняла, как любит брата,
как ей, девушке, тяжело без него.
А Марсель Бланше сидел, втянув голову в
плечи. Он смотрел на свои сжатые кулаки и
проклинал себя за то, что не удержал Филиппа, за то, что не помешал окрепнуть
чувствам
своего племянника.»Это не может быть любовным свиданием, — думал Марсель, —
скорее всего, с Филиппом что-то случилось. И скорее всего, мне
Придется вызволять его из беды, конечно, если
еще парень жив».
Вдруг Этель встала из-за стола и,
отвернувшись к окну, сказала:
— Я уверена, что Филипп
жив. Мое материнское сердце подсказывает — он жив. Ведь
я не могу ошибиться, ведь я помню тот день, когда убили Робера. Я тогда
готовила рыбу,
я чистила форель и вдруг мое сердце дрогнуло и остановилось. Я порезала палец и
странное дело — из него не потекла кровь. А когда сердце вновь начало биться у
меня в
груди, кровь из небольшой раны хлынула так сильно, будто пуля вонзилась мне в
сердце,
а не Роберу.
— Успокойся, сестра, —
из-за стола выбрался Марсель, он положил свои сильные руки
на хрупкие плечи пожилой женщины, — успокойся, я думаю, все будет хорошо, — сам
не
до конца веря в свои слова, произнес Марсель.
— Мама! Мама, я так люблю
Филиппа! — закричала Лилиан и тоже бросилась к
матери.
Несколько мгновений они так и стояли втроем,
молча. А за окном шумел ветер,
скрипел ставень и жалобно выли псы.
— Да что это такое! — вдруг
сказала Этель. — Почему мы сидим в тепле и ничего не
предпринимаем? Марсель, ты должен отправиться на поиски.
— Куда?
— Не знаю, не знаю, — негромко сказала
женщина, — но где-то же Филипп должен
быть!
— Не стоит волноваться,
Этель, рассветет, и я двинусь на поиски.
— Да! Да! Скорее бы
кончилась эта проклятая ночь, скорее бы кончился этот дождь и
перестали выть псы! Я знаю, где мой сын, — вдруг сказала Этель.
Лилиан вопросительно посмотрела на мать, так
и не понимая, почему же та, зная, где
находится ее сын, ничего не говорит.
Мать покачала головой.
— Его схватили Реньяры. Его схватили Реньяры,
— еще раз повторила Этель, — я в
этом уверена.»Возможно» — подумал Марсель Бланше, но ничего не сказал,
продолжая
сжимать вздрагивающие плечи сестры.
На рассвете старый Гильом Реньяр позвал
слугу. Тот тихо вошел в комнату своего
господина.
— Слушаю вас.
Старик протянул руку, указывая на стул.
— Вам плохо?
— Пить, — бросил Гильом.
Слуга наполнил чашу питьем, и старик мелкими
глотками осушил ее до дна.
— А теперь помоги мне
одеться. Слуга взял с кресла халат и уже подошел к постели,
как Гильом Реньяр его остановил:
— Нет, не халат.
— А что господин желает надеть? Старик указал
рукой на черный шкаф, стоящий в
углу спальни. Слуга подбежал к шкафу и открыл его.
— Я хочу одеться как
подобает господину. И причеши меня.
Превозмогая слабость, с помощью слуги Реньяр
оделся. Сверкали начищенные
пуговицы, на груди камзола сверкала цепь. Пепельные, обычно растрепанные волосы
были причесаны. Старик уселся в резное кресло и приказал: