Ее поддержала Лилиан.
— Как тебе не стыдно!
— А что я такого сказал, —
пожал плечами месье Бланше, — всякое может случиться,
ведь пуля не выбирает, хороший человек или плохой, любит он или ненавидит,
верит он в
бога или же нет. Я знал людей, которых считал святыми и многие из них погибли,
а
отъявленные мерзавцы продолжают жить. Так что, все может случиться, и если я в
чем-
нибудь виноват перед вами, заранее прошу прощения, ведь другого случая извиниться
может и не представиться.
Не слишком-то веселые слова возмутили Этель.
— Марсель, если ты сейчас
же не замолчишь, я выставлю тебя на улицу, как делала в
детстве. Марсель расхохотался. — Сестра, ты совсем не изменилась и если бы не
седые
волосы, я сказал бы, что тебе сейчас лет пятнадцать.
Мадам Абинье смутилась.
— Филипп, — обратился
Марсель к своему племяннику, — твоя мать всегда была
ужасно строгой. Но единственное, чего она никогда не делала — это не
сплетничала и не
предавала меня, хотя возможностей наябедничать родителям у нее было
предостаточно.
Да и я, в свою очередь, старался оберегать сестру и теперь могу признаться, что
был
против ее брака с Робером. Это потом мы с ним сдружились и полюбили друг друга,
а
вначале мне было страшно отдавать свою сестру в руки угрюмого Робера.
— Марсель, если ты не
замолчишь, то я точно выставлю тебя на улицу!
Что ж, я с удовольствием бы подышал свежим
воздухом, здесь довольно душно. Но и
за дверью вскоре будет жарко.Лилиан убирала посуду со стола, прислушиваясь к
разговору дяди и матери.
Филипп подвинул свое кресло и взял Констанцию
за руку. Маленькая ладонь девушки
почти полностью исчезла в руке Филиппа Абинье.
— Ты такая хрупкая, —
сказал Филипп, — я боюсь за тебя, Констанция.
— А я боюсь за тебя, хоть
ты и такой мужественный.
Марсель Бланше распахнул дверь и стал в
проеме. Заходящее солнце бросило свои
прощальные лучи на начищенный ствол пистолета.
— Хороший вечер, даже
умирать жалко, — вполголоса произнес Марсель Бланше, как
бы обращаясь к самому себе, и скорбно улыбнулся.
Он один из всех, наверное, понимал всю
серьезность их положения. Марсель Бланше
долго смотрел на то, как медленно закатывается солнце, как облака, окрашенные в
розовое, постепенно теряют свои краски, как весь мир становится темным и
сумрачным. И
только в небе, как осколки зеркала, вспыхивают звезды.
И Марсель подумал:
«Может быть, я смотрю на звезды в последний
раз. Может быть, я больше никогда не
увижу этот гигантский ковш и эту яркую звезду, которая всегда остается на одном
месте,
что бы ни происходило в мире. Люди умирают и рождаются, влюбляются и бросают
друг
друга, а она неподвижно застыв на небосклоне, смотрит на них своим единственным
равнодушным глазом.
Уже совсем стемнело и даже холмов не было
видно, они слились с темным небом. И
только по звездам можно было определить, где начинается небо, а где находится
земля.
Вдруг Марсель Бланше напрягся и приложил
ладонь к уху, прислушался.
— Едут! — коротко сказал он, отходя от двери.
Филипп тут же подошел к нему, и
мужчины вдвоем принялись укреплять дверь дубовыми распорками.
— Скорее! Скорее наверх, на
второй этаж, — сказал Марсель и, схватив со стола ружье
и два пистолета, быстро поднялся по лестнице.
Следом за ним вбежал и Филипп, он тоже нес
два пистолета и ружье.
Мужчины приникли к окнам.
Раздался топот, и они увидели несколько ярких
пятен.