юноша, — слово «юноша» прозвучало в устах Колетты как «старик». — Вы мне так
нравитесь! — с восхищением внезапно произнесла Колетта.

—    Что же во мне необычного?

—    Вы красивая, ваше платье нарядное, не то что те, которые заставляют носить меня в
пансионе. Это довольно глупо, — некстатизаметила Колетта, — но я ужасно боюсь
темноты. А у нас в комнате, когда ложимся спать, гасят все свечи и тогда мне кажется, что
я совсем одна — одинешенька осталась в этом мире.

Дать какой-нибудь дельный совет девочке, боящейся темноты, Констанция не
решилась.

«Сейчас она начнет рассказывать, что боится мышей или даже пауков»— подумала
Констанция и не ошиблась.

—    Я вам скажу по секрету, в нашей комнате живет крыса. Она выходит ночью, когда
все, кроме меня, спят. Однажды она даже попыталась устроиться греться у меня в ногах.

—    Какая мерзость! — в сердцах произнесла Констанция.

—    Да, а каково было мне! Я думала сперва, что это кот, ведь втемноте не разберешь —
пушистое и теплое. И только потом я вспомнила: откуда взяться коту в спальне? Я
закричала и разбудилавсех. Это и впрямь была крыса, она сидела у меня на кровати и,
сложив на груди лапки, смотрела на меня. А потом убежала, и я еебольше не видела,
наверное, крысу напугал мой крик.

Констанция уже начинала скучать в обществе Колетты, ведь вместо рассказа о
придворной жизни ей приходилось слушать о какой-то крысе, забравшейся на кровать
воспитанницы пансиона.

«Уж лучше бы я осталась в гостиной, — подумала Констанция, — там узнала бы что-то
новое».

А Колетта тем временем испытывала прилив нежных чувств к Констанции.

— Говорят, вы умеете стрелять? — с восхищением спросила девочка, опасливо косясь
на свою спутницу.

—    В этом нет ничего сложного, это не труднее, чем продевать нитку в иголку.

—    А я бы умерла от страха, — призналась девочка, — если бы меня окружили в доме
бандиты.

«Да кому ты нужна такая?»— подумала Констанция, но вслух сказала:

—    Я тоже страшно боялась, ведь они могли в любой момент ворваться в дом!

Но потом, спохватившись, спросила:

—    А кто тебе рассказывал об этом?

—    Моя мать.

—    А ей кто рассказал об этом, не знаешь?

—    Графиня Аламбер, наверное.

И Констанция принялась по крупицам выпытывать у Колетты то, что ей известно о ее
прошлой жизни. Оказалось, история Констанцииобросла такими душещипательными
подробностями, что и впрямь превратилась в легенду. Девочка рассказывала и
рассказывала, присовокупляя все новые и новые детали. Но и без них Констанция без
труда разобралась бы, кто же постарался рассказать о трагической вражде между
Реньярами и Абинье этой не очень-то смышленной девочке.

«Конечно же, это графиня Аламбер, — в душе обозлилась на нее Констанция. — Если
же и баронесса, пересказывая при дворе о том, что случилось со мной, добавит от себя
несколько деталей, то я в конце концов, сама не узнаю, о ком говорят — обо мне или о
ком-то другом».

Самое печальное, что в рассказе Колетты Виктор Реньяр выглядел не отъявленным
мерзавцем, наделенным лишь крупицей жалости, а эдаким благородным злодеем,
лишившимся земли и имения, пожертвовав ими для того, чтобы поквитаться с заклятым
врагом своего отца.

И Констанция, чтобы как-то остановить девочку, дать ей разобраться во всем, сказала: