— Подумаю. Предложение твое
довольно соблазнительно, но онопотребует от меня
больших усилий.
— Анри, о чем ты говоришь?
Когда это соблазнить женщину было для тебя огромным
трудом?
— Я старею, Констанция, — развел руками Анри,
— тебе тоже не удалось удержать
Эмиля.
— Перестань говорить об этом, — зло сверкнув
глазами, воскликнула мадемуазель
Аламбер.
— По-моему, ты сама первая
завела об этом разговор. Я, живя тут, в провинции, совсем
забыл обо всех вас. Меня теперь занимает совсем другое. Я созерцаю небо,
деревья,
спокойную воду.
— И в промежутках между
созерцаниями, конечно же, охотишься за птицами.
— Нет, за одной птичкой,
Констанция, она великолепна.
— И конечно же, замужем.
— Для меня это не
препятствие, даже вселяет в душу некоторую тревогу. Ведь
представь себе, муж может оказаться ревнивым и попытается проткнуть меня
шпагой.
Умереть за любовь, Констанция, что может быть прекраснее!
— Ты плохо кончишь, если не
откажешься от замужних женщин.
— Я ничего не могу с собой
поделать, — признался Анри, — если я влюбился в
женщину, то не отступлюсь от нее до тех пор, пока она не будет принадлежать
мне.
— Неужели ты забыл, Анри,
как тебе пришлось отступиться от меня?
— Ты, Констанция, другое дело, ты
единственная, кто попытался убить меня прежде,
чем я стану твоим. И к тому же я не теряю надежды завладеть твоим телом.
— Уж не это ли условие ты
хочешь мне выставить взамен за услугу?
— Я еще подумаю, заниматься
ли мне твоей воспитанницей или продолжить охоту на
птиц.
— Ну я прошу тебя, Анри, —
взмолилась Констанция, — я не могу допустить, чтобы
эта бедная девочка досталась невинной в руки этому чудовищу. Она должна сперва
узнать
настоящую любовь, почувствовать нежность, ведь ты умеешь это делать, Анри.
— Ты так говоришь,
Констанция, словно желаешь ей добра.
— А я и желаю.
— Мне не очень верится в
это. Ты ослеплена ненавистью. Я подумаю до вечера, все
зависит от поведения моей птички. Если она сегодня же попадет в мои силки — то
я поеду
с тобой в Париж.
ГЛАВА 12
Когда стемнело и гонг возвестил о начале
ужина, все собрались в гостиной дома
графини Лабрюйер.
Констанция Аламбер, сославшись на отсутствие
аппетита, не селак столу, а
обосновалась возле клавесина и пока все ели горячее, онавысоким голосом
услаждала
слух собравшихся.
Сновали лакеи, разносились кушанья, а
Констанции и в самом деле не хотелось есть.
Она была настолько взволнованна, что совершенно забыла о потребности в еде и
питье.
Но когда она закончила петь очередную песню, она ощутила жажду.
— Я передумала, — сказала
Констанция, подсаживаясь к столу. — Немного фруктов и
бокал легкого вина вполне меня устроят.
Графиня Лабрюйер, сидевшая во главе стола,
склонила набок голову.
— Люди всегда поступают
подобным образом, только жаль, мадемуазель Аламбер, что
вы не попробовали тушеное мясо, оно было великолепным.
— Я с удовольствием бы
приняла участие в пиршестве, но, простите, у меня совсем нет
аппетита.