Первой прием покинула баронесса, за ней потянулись и остальные. Вскоре Арман и
Эмиль остались одни.

—    А ты знаком с Констанцией Аламбер? — осведомился граф де Бодуэн.

От этих слов Эмиль вздрогнул. Что-то не понравилось ему во взгляде графа и поэтому
он стал темнить.

—    Мы знакомы, и я даже был вхож в ее дом. Но в последнее время не понимаю, что и
творится. Кто-то распустил сплетни обо мне и о ней, и теперь я не рискую появляться в ее
доме.

—    Так это только сплетни?

—    Честно признаться тебе, Арман, я одно время ухаживал за ней, но это неприступная
женщина, — глаза Эмиля были неискренними, что не укрылось от графа.

— Я не могу поверить, что такой мужчина, как ты, мог потерпеть поражение.

Но Эмилю ничего не оставалось, как только врать дальше.

Я не спорю, она хороша собой, богата, но мы ней слишком разные люди, чтобы быть
вместе. К тому же ты сам знаешь, я собираюсь жениться и теперь с любовницами
покончено.

Граф де Бодуэн недоверчиво хмыкнул:

Что-то ты стал слишком правильным.

Но помечтать мне хотя бы можно? Молодая жена, красивая, я хоть на какое-то время
смогу занять свои мысли ею.

Ты еще не успел жениться, Эмиль, а уже подозреваешь ее в измене.

—    По-моему, это вполне естественно.

—    Не знаю, я до сих пор не женат, но считаю, женщина имеет такое же право изменять
мужчине, как и он ей.

—    Э, нет, — тут же поспешил возразить Эмиль де Мориво, — женщина слишком
привязывается к мужчине и со временем начинает требовать от любовника невозможного.

—    Так зачем жениться? То-то я смотрю, ты такой напуганный!

—    А вот мужчина — совсем наоборот. Его очень трудно уговорить жениться.

—    Глядя на тебя, Эмиль, я бы этого не сказал.

—    Колетта никогда не была моей любовницей, это невинная девушка и надеюсь, ей и
никогда не придет в голову изменять мне.

—    Да, Эмиль, подобные мысли приходят только тебе в голову.

Еще немного поговорив, немного выпив, мужчины расстались. Слуги убирали комнаты,
наводя порядок после приема. а граф прошел на балкон и посмотрел вдаль. За
остроконечными крышами домов, за остроконечными башнями соборов виднелось

Низкое, затянутое облаками вебо. Луна едва пробивалась сквозь толстый слой облаков,
окрашивая его в нежно-желтый цвет.

Арману уже давно следовало покинуть Париж, но он медлил. Образ Констанции как
тень неотступно следовал за ним. Он полюбил эту женщину, даже не увидев ее, и это
чувство только усилилось после первой встречи. Арман проговаривал это имя так, словно
напевал мелодию любимой оперной арии.

—    Констанция.

Почему именно она стала избранницей его сердца, Арман не мог бы и ответить. В его
жизни встречались женщины и более красивые и более родовитые, но ни на одной он не
остановил своего выбора. К тому же, Констанция была чужестранкой для него и в
Пьемонте к ее появлению отнеслись бы настороженно.

Но граф, как в бреду, глядя на ночное небо, повторял:

—    Констанция. Я знаю, рано или поздно ты станешь моей. Ведь стоит чего-то очень
сильно пожелать, и оно сбудется. Я желаю твоей любви, и ты не сможешь остаться
равнодушной к моим словам, к моему взгляду. Ты поймешь, только меня ждала ты
последние годы, только обо мне и думала. Но мой образ менялся, ты принимала за меня
других мужчин и отдавала им, дарила свою любовь, даже не