Баронесса, подозревая недоброе, в нетерпении
распахнула дверь и чуть не вскрикнула:
измятая простынь, брошенное в ноги одеяло, а главное, и без объяснений было
ясно,
Колетта сегодня тут и не ночевала. Самые страшные подозрения закрались в душу
матери.
Она подбежала к кровати и прикоснулась к
Постели рукой. Та была холодна.
Не спрашивая ни о чем дворецкого, баронесса
выбежала в коридор и вновь замерла в
нерешительности.
— Если вы, мадам, хотите
отыскать мадемуазель Аламбер, то ее спальня вот здесь, — и
дворецкий указал на золоченую дверь.
Уже не считаясь с приличиями, не тратя
времени на условности, баронесса толкнула
дверь и ворвалась в спальню Констанции. Она готова была метать громы и молнии,
допытываясь, куда та подевала дочь.
Но тут баронессу Дюамель ждал сюрприз: рядом
со спящей Констанцией она увидела
кого — то, кто прятался под одеялом, выставив из-под него лишь макушку и
согнутую в
локте руку.
То, что это мужчина, Франсуаза уже не
сомневалась.
«Так вот как она воспитывает мою дочь!»—
подумала Франсуаза, готовясь высказать
Констанции все, что она о ней думает.
Но та вдруг проснулась и уставилась на
баронессу. Откуда она взялась в ее спальне,
Констанция никак не могла взять в толк. Тут же сердце мадемуазель Аламбер
забилось
чаще. Ей предстояло по виду баронессы определить, знает та о ночных
приключениях
своей дочери или же нет.
Баронесса Дюамель только успела открыть рот,
как Констанция тут же взяла
инициативу в свои руки. Она отбросила одеяло с Колетт и воскликнула:
— Колетта, просыпайся, твоя
мать приехала! Это было большой неожиданностью для
баронессы и на время у нее отнялся дар речи.
Перепуганная Колетта широко открытыми глазами
смотрела на мать.
— Ну что же ты, Колетта,
поздоровайся с ней. Девушка опасливо выскользнула из-под
одеяла и побежала навстречу матери.
Инстинктивно она чувствовала, самое верное
сейчас — броситься на шею матери.
Если та что-нибудь знает, слезы помогут, а
если ничего — то пусть это будут слезы
радости.
Так Колетта и поступила. Франсуаза стояла у
открытой двери, обнимая свою дочь, и
тоже плакала.
— Мама, я так скучала по
тебе, я так хотела приехать!
Констанция Аламбер слушала этот бред и
готовилась объяснить Франсуазе, почему это
вдруг Колетта оказалась у нее в постели.
А баронесса Дюамель гладила дочь по волосам и
приговаривала:
— Ты у меня еще такая
глупая.
— Представь, Франсуаза,
сегодня ночью она испугалась спать одна и прибежала ко мне.
Констанция запрокинула голову, ее волосы
рассыпались по плечам. Весь вид
мадемуазель Аламбер говорил о том, что она
только и занималась в последние дни тем,
что не спускала глаз с Колетты.
— Ты еще очень глупая. —
приговаривала Франсуаза, а Колетта вздрагивала всем
телом, боясь, что сейчас настроение матери изменится, и Франсуаза строгим тоном
спросит ее, что она выделывала с виконтом Лабрюйером. Но страшного вопроса так
и не
последовало.
Франсуаза, наконец-то, отстранила от себя
дочь и взяв ее за плечи, пристально
посмотрела ей в глаза.
Вид Колетты был, конечно, жалок. Она втянула
голову в плечи и виновато посмотрела
на свою мать.