Констанция разорвала конверт и развернула
письмо. Граф Бодуэн извещал ее о том, что
в скором времени вынужден будет покинуть Париж и в который уже раз напоминал о
своем предложении.
— Тоже сумасшедший, —
пробормотала Констанция, — мужчины страшный народ.
Виконт Лабрюйер еле дождался, пока Шарлотта
покинет комнату, а затем вскочил с
кресла, подбежал к Констанции и грозно
приказал:
— Дай сюда письмо!
— И не подумаю.
Анри попытался схватить край листа, но
Констанция увернулась.
— Как тебе не стыдно, Анри!
— Я тебе сказал, дай сюда
письмо, я должен знать, кто.
— Так ты еще и ревнив?
Значит, ты в самом деле любишь меня?
— Констанция на всякий
случай держала письмо подальше от Анри так, чтобы тот за
один раз не мог дотянуться до него.
— Дай сюда письмо, —
грозным тоном приказал виконт Лабрюйер, — иначе я заберу
его сам!
Констанция поняла, спорить бесполезно. Еще
немного, и Анри завладеет письмом.
— Хорошо, — она ласково
улыбнулась, чтобы сбить Анри с толку.
Она медленно подносила лист бумаги к виконту
Лабрюйеру, но в последний момент,
когда тот уже готов был взять его в руки, резко опустила в ванну. Сквозь воду
было видно,
как расплываются чернильные буквы, и вода окрашивается в темно-фиолетовый цвет.
Виконт заскрежетал зубами.
— Ты невыносима,
Констанция!
— А что мне остается
делать? У меня же не хватит сил защищаться, бросаясь на тебя с
кулаками, а как женщине, шпаги мне не положено. Можно было бы, правда, выбрать
пистолет, тут бы я уже не промахнулась. Но порох в воде сыреет точно так же,
как и
бумага, — Констанция извлекла письмо из теплой ванны и подала его Анри.
От бумаги шел пар и на пол с нее капали
темно-фиолетовые капли, безвозвратно
уносившие вместе с собой смысл написанного.
Анри некоторое время смотрел на расплывшиеся
буквы, пытаясь разобрать хотя бы,
кем было подписано письмо. Но текст был испорчен окончательно.
Констанция хохотала, запрокидывая голову.
— Анри, ты смешон, ты бы
видел себя сейчас в зеркало, ты в самом деле выглядишь
как обманутый муж, как рогоносец.
— Ты еще поплатишься за это, — Анри разжал
пальцы, и мокрый лист бумаги
шлепнулся на паркет.
Он со злостью растер его носком сапога и облокотившись
на спинку плетеного из лозы
сиденья, нагнулся. Их лица оказались напротив друг друга. Глаза Анри сверкали
злостью,
а Констанция весело улыбалась и наивно моргала длинными ресницами, чуть ли не
касаясь ими носа Анри.
— Ты все еще сердишься на меня?
— Кто тебе позволил так
обращаться со мной?
— Не понимаю, почему ты сердишься? Ведь я так
ждала, мерзла на кровати, а ты так и
не соизволил подняться из кресла, чтобы подойти ко мне. Другого случая, Анри,
тебе
может и не представиться, ведь я злопамятна и мне не хотелось бы в следующий
раз
выглядеть такой дурой.
— От кого было письмо? — уже почти прохрипел,
задыхаясь от злости, виконт
Лабрюйер.
— К сожалению, Анри, я не
успела дочитать его до конца, а на конверте. —
Констанция нагнулась, взяла с пола сухой конверт и тут же опустила его в ванну,
— а на
конверте, к сожалению, имя отправителя тоже размыло водой.