—    Я бы написал» Любимый шевалье!«— это звучит более убедительно.

—    Но я уже написала, — девушка от досады всплеснула руками.

— Ничего страшного, допиши:» Дорогой шевалье, я люблю вас с каждым днем все
больше и больше, и мое сердце уже не в силах вмещать эту любовь...«

Колетта с уважением посмотрела на виконта Лабрюйера.

—    У вас всегда так хорошо получается! Вы диктуете письмо так, словно оно у вас уже
написано в голове, словно вы хорошо знаете человека, к которому обращаетесь.

—    Колетта, в любви все одинаковы и единственная разница, пишешь ли ты письмо
человеку благородному или простолюдину. Да и то, отличия только во вступлении. Ты
уже написала?

—    Сейчас, сейчас.

Колетта спешила и буквы получались неровными.

—    Не торопись, в этом деле нельзя спешить. Когда письмо написано мужчиной, почерк
может быть неровным, это только выдает его нетерпение, а вот женщина должна быть
рассудительной, и буквы не должны выдавать волнение.

—    Хорошо, виконт, я буду стараться.

—    И так, пиши:». Я долго думала, лучший выход из создавшегося положения для нас

— это немедленный совместный побег...«

Колетта с изумлением отложила перо и широко раскрытыми глазами посмотрела на
виконта.

—    Вы так считаете? Но ведь.

—    Что, дорогая?

—    Я не представляю, как к этому отнесется мать.

—    А ты собираешься ее ставить в известность?

—    Нет.

—    Ну вот видишь, или ты хочешь, чтобы Александр Шенье погиб на дуэли?

—    Я не хочу ни того, ни другого, — Колетта закрыла глаза. — Вы думаете, виконт, мне
так и следует написать, и это в самом деле единственный выход?

—    Да-да, пиши:». и мне кажется, шевалье, мы с вами сможем жить в любой другой
стране, кроме Франции, и там обретем свое счастье «.

—    Но ведь это же невозможно! — воскликнула Колетта. — Неужели я брошу мать,
брошу Париж и уеду куда-нибудь? Колетта даже не могла представить себе, куда она
может податься с нищим учителем музыки. С ним в качестве мужа и во Франции делать
было нечего.

—    Это вполне возможно, — попытался ободрить девушку виконт. — На первое время
денег у вас хватит, можно продать, в конце концов, часть драгоценностей, а потом все
образуется.

Как образуется, виконт и сам бы не мог сказать, ему страшно хотелось, чтобы Колетта
согласилась убежать вместе с Александром Шенье, ведь таким образом он поквитался бы
с Констанцией Аламбер и Франсуазой Дюамель.

Возможно, девушка и спросила бы, каким таким чудом все образуется, если бы в дверь
не постучали. Виконт тут же замолчал, боясь выдать свое присутствие.

Колетта испуганно оглянулась и тут же с облегчением вздохнула. Все-таки виконт,
входя в ее комнату, не забыл задвинуть задвижку.

—    Кто там? — сонным голосом произнесла Колетта.

—    Это я, твоя мать, Колетта.

Девушку насторожило то, что баронесса даже не попыталась сразу же открыть дверь,
обычно она с этим не церемонилась и даже не всегда считала нужным стучать.

—    Я сейчас открою, — пролепетала Колетта.

—    Ты одета? — послышалось из-за двери.

—    Нет, — тут же солгала девушка, — а что такое?

—    Я не одна, со мной гость.