Госпожа де Сен-Жам подвела Констанцию к
следующему гостю. Это был пожилой
тучный господин с таким безмятежным выражением лица, словно он ежедневно
разговаривал с ангелами. Его пухлые розовые щеки лоснились от удовольствия, а
весь
внешний вид говорил о глубоком наслаждении, получаемым им от жизни. Только
потом
Констанция поняла, что господин де Лаваль был самым заурядным картежником и
чревоугодником. Весь вечер он шумно наслаждался едой и напитками, а в карточной
игре
ему не было равных.
Констанция еще не успела подумать, кто же
такой господин де Лаваль, как он
немедленно произнес:
— Я помощник генерального
контролера господина де Калонна.
«Чиновник в финансовом ведомстве, — подумала
Констанция. — Ясно. Возможно,
когда — нибудь пригодится. Хотя, скорее всего — нет. У меня вполне достаточно
собственных финансов для того, чтобы не иметь никаких дел с господином де
Калонном».
— Очень приятно
познакомиться с вами, господин де Лаваль, — с обворожительной
улыбкой ответила она, когда толстяк приложился к ее руке своими пухлыми губами.
В отличие от поцелуя графа де ла Мотта,
который был холодным и мокрым, от
господина де Лаваля у Констанции не осталось вообще никакого впечатления.
Наверное,
так оно и должно было быть — слишком уж незначительным и мелким, несмотря на
свою
крупную фигуру, был этот помощник генерального контролера. Правда, Констанция
допускала, что этот господин кое-что значит для самой хозяйки салона, госпожи
де Сен-
Жам. Вполне возможно, что с его помощью казначей морского ведомства Бодар
Сен-Жам
обделывал какие-то свои делишки. Господин де Лаваль оказывал финансовые услуги
не
только Бодару Сен-Жаму, но и знаменитым откупщикам: Бурвалю, Буре и многим
другим.
В конце концов, все они разорились, равно как и принц Гимен, слава о
фантастических
богатствах которого волновала Париж уже на протяжении нескольких последних лет.
Наверняка принц Гимен также был частым гостем госпожи де Сен-Жам, однако сейчас
он
уехал из Парижа на Мартинику, где губернатором был его давний друг, родственник
маркиза де ла Файетта — маркиз де Буийе.
Констанция ничего не потеряла, не
познакомившись с этим прожигателем жизни и
выпивохой, хотя принц Гимен кружил головы не одному десятку знатных парижских
дам.
Оставалось лишь двое гостей, с которыми не
познакомилась Констанция. Но тот, кем
является один из них, не трудно было догадаться. После того, как госпожа де Сен-Жам
представила его, в отличие от всех остальных мужчин, он сам протянул Констанции
руку
для поцелуя. И графиня де Бодуэн сделала это, преклонив колени.
— Кардинал де Роан. Великий капеллан Франции,
— сказала госпожа де Сен-Жам. —
Один из моих самых близких друзей.
Высокий сухопарый мужчина в красной
кардинальской мантии и маленькой шапочке,
прикрывавшей сильно поредевшие волосы, с явным снисхождением в голосе произнес:
— Да пребудет с вами
господь, дитя мое. Давно ли вы прибыли в Париж?
Констанция вдруг вспомнила, что видела
кардинала на балу в Версале. Тогда он стоял
в окружении нескольких придворных, одним из
которых, несомненно, был граф де ла
Мотт. Правда, саму графиню де ла Мотт Констанция не припоминала. Наверное, она
была
где-то среди фрейлин ее величества Марии-Антуанетты, которые тогда показались
Констанции выглядевшими на одно лицо.
— Несколько недель, ваше
высокопреосвященство.
— И где вы расположились?
— Здесь, неподалеку, —
ответила Констанция. — Я снимаю дом по соседству с домом
нашей гостеприимной хозяйки госпожи де Сен-Жам.
На лице кардинала проскользнуло выражение
явного неудовольствия. Он вдруг
замолчал и сделал шаг назад. Только потом, намного позднее, Констанции станет
ясно,
чем была вызвана такая реакция кардинала де Роана.