Констанция стояла всего в трех шагах от него,
и Виктор попытался шагнуть к ней. Но
взгляд Констанции был красноречивее любых слов — между ней и Виктором стояла
невидимая стена, за которую Виктор не мог сделать и шага.
Он опустил голову и бросил своим людям:
— Собирайте убитых, уходим.
А сам, пошатываясь как пьяный, двинулся в
темноту.
ГЛАВА 3
За час до рассвета начался проливной дождь.
Он и погасил уже догоравшие постройки
и стога соломы.
Дом Абинье представлял собой ужасное зрелище
— выбитые двери, разбитые окна,
закопченные стены. Но еще более ужасно было внутри — перевернутая мебель,
пулевые
отверстия в стенах, разбитая посуда, кровь на полу и на стенах.
С каждой минутой Марселю Бланше становилось
все хуже и хуже. Он уже не приходил
в себя, бредил, выкрикивал какие-то слова, имена, шептал молитвы. Потом силы
оставляли мужчину, и его голова запрокидывалась, а глаза закатывались.
Лилиан и Этель сидели у изголовья постели.
Лилиан держала руку Марселя в своих
ладонях и слезы, которые текли по ее лицу, капали на грудь Марселя Бланше.
— Держись, держись. Марсель, все будет
хорошо, — шептала девушка, все еще
надеявшаяся на то, что Марсель сможет самостоятельно выбраться.
А он вдруг открыл глаза, криво улыбнулся и
обвел собравшихся странным взглядом.
— Я скоро умру, — прошептал
он бескровными губами, — вы слышите, я умру.
Никогда не думал, что это так просто и никогда не надеялся, что умру в своей
семье.
Этель наклонилась к брату, приложила к его
горячему лбу мокрое полотенце.
— Брат! Брат! Марсель! Я
люблю тебя! Держись из последних сил!
— Нет, Этель, нет, сестра,
жизнь покидает меня, — Марсель ввзяал ладонь Лилиан и та
разрыдалась. — Не надо плакать, Лилиан, это тебе не к лицу, ты славная девушка,
ты
лучшая девушка из всех мне известных. Ты так смело боролась с этими проклятыми
Реньярами, ты дорога мне и если мне повезет предстать перед всевышним, я обязательно
попрошу, чтобы он послал тебе счастье, чтобы он послал тебе хорошего мужа и
славных
детей.
— Марсель, не говори так, береги силы, ты
обязательно выздоровеешь, рана не очень
глубокая, — соврала Лилиан.
— Ты пытаешься меня
обмануть, племянница, но Марсель Бланше за свою жизнь
видел столько всяких ран, что научился безошибочно определять, какая рана
смертельная.
И моя, я скажу тебе, Лилиан, смертельная, мне уже не выкарабкаться.Филипп,
подойди! — зашептал Марсель Бланше, пальцем подзывая племянника.
Филипп опустился на колени и склонился к
Марселю. Тот был настолько слаб, что
говорил чуть слышно. — Береги мать и свою сестру, а также береги Констанцию.
Она
славная и лучше покиньте этот дом, уходите куда-нибудь, я вам советую. А потом,
может
быть, вернетесь сюда и будете счастливы.
Марсель Бланше отстранил от себя Филиппа и
поманил пальцем Этель. Женщина со
скорбным лицом тоже опустилась на колени и склонилась к самой груди Марселя. —
Этель, прости меня за все, прости, если я причинял тебе беспокойства, прости за
то, что
ты страдала из-за меня.
— Что ты. Марсель,
успокойся, может быть, все еще будетхорошо.
— Нет, сестра, мои дни
сочтены, даже сочтены мои минуты.
Марсель странно дернулся, его глаза
закатились, а из горла вырвался стон.
— Он умирает, — сказала
Этель, — и мы остаемся одни.
Но жизнь все еще не покинула Марселя. Его
душа пока еще оставалась в теле. Он
вздрагивал, хрипел, выкрикивал свое имя, кого-то проклинал. Но потом вдруг
стих, по его