—    Я и не рассчитывал на столь быстрый ответ, — поклонившись, граф Арман де
Бодуэн оставил Констанцию Аламбер в полной растерянности.

Такие мужчины запоминаются, — подумала женщина и тут же рассмеялась. — Это
какое-то сумасбродство! Он или сумасшедший, или дурак, или.

Она приостановилась. — ... или влюблен в меня без ума.

Последнее предположение было очень лестным для ее самолюбия. Она и в самом деле
была красива, еще достаточно молода и знала себе цену.

—    А почему и нет? — улыбнулась Констанция. — Не оставаться же мне всю жизнь
старой девой. Любовь к Филиппу, давно ушедшему из жизни, это прекрасно. Но одно дело
любовь, другое — замужество. Но нет, граф де Бодуэн абсолютно не

Подходит для этой роли. Я не собираюсь покидать Париж и отправляться в Пьемонт.
Не буду я ему отвечать ни да, ни нет. Пусть тешит себя надеждой и питается иллюзиями.

Этот поздний визит немного нарушил ее душевное равновесие. Сон как рукой сняло, и
женщина рассердилась на самое себя, ведь завтра ей предстояла дорога в имение графини
Лабрюйер.

—    Не думала, — пробормотала Констанция, укладываясь спать, — что я выгляжу
такой наивной дурочкой, способной согласиться выйти замуж лишь только меня поманят
пальцем.

Неужели граф де Бодуэн считает меня этакой Колеттой, сохранившей ум семилетнего
ребенка?!

Назавтра Констанция заехала за Колеттой, и они вместе отправились в имение графини
Лабрюйер.

Ошибкой мадемуазель Аламбер было то, что она решилась выехать именно этим утром.
Виконт в этот день собрался сделать решительный шаг и окончательно соблазнить
Мадлен Ламартин. В его арсенале было много хитроумных уловок, способных склонить
женщину к любви. Но виконт изобрел еще одну, и наверное, самую действенную.
Возможно, знай он о письме, полученном мадам Ламартин накануне, он действовал по-
иному, а может быть, и нет.

Жак всецело был занят приготовлениями, а его хозяин Анри верхом поджидал
появление Мадлен на одной из аллей парка.

Ничего не подозревавшая женщина шла в тени деревьев и на ходу читала письмо. При
этом она испытывала странное смущение, словно бы прикасалась к чему-то
недозволенному или подглядывала в замочную скважину. Хоть разумом она и понимала,
что все написанное в письме правда, но в душе не могла согласиться с этим.

Лишь только Мадлен заметила приближающегося к ней всадника, сердце ее
затрепетало. Она узнала виконта, поспешно сложила письмо и спрятала за кружевной
отворот рукава.

—    Доброе утро! — виконт низко склонился, сидя в седле, и поцеловал прохладную,
чуть дрожащую ладонь Мадлен Ламартин.

—    Доброе утро, виконт.

—    Вы всегда гуляете по утрам одна? Но мадам Ламартин пропустила этот вопрос мимо
ушей, в нем явно читался намек на то, что неплохо бы пригласить виконта на утренние
прогулки.

—    А вы любите ездить верхом? — не унимался Анри, придерживая свою лошадь.

Та никак не могла приноровиться к тихой поступи Мадлен и все время опережала ее.
Женщине хотелось сразу рассказать о письме, но она помнила просьбу-предостережение
не называть имени отправителя. Отказываться от верховой прогулки было бы глупо, к
тому же Мадлен прекрасно понимала, что Анри не оставит ее в покое, пока она не
согласится.

«Ну что, — подумала мадам Ламартин, — немного проехаться в седле с чужим
мужчиной — это не преступление».