— Я буду рад, маркиз, если вы скажете мне
хотя бы об одной из них. Так ваши
симпатии переменились?
— Нисколько.
— По-моему, виконт ваши
взгляды были отданы другой женщине.
— Я не забирал их обратно.
— Ах, так решили
действовать более широко.
— Я не люблю говорить на
эту тему, маркиза. Слова здесь не решают ничего. Многие
из мужчин любят бахвалиться любовными победами.
— Да-да, мой внук не таков,
— вставила обычно глуховатая графиня Лабрюйер.
Маркиз Лагранж сделал новый ход, и виконту не
повезло.
— Вы очень коварны, маркиз, придерживаете
карты до последнего. Ведь я-то был
уверен, что бубновый король на руках у мадам Лагранж.
— Вы, месье, — отвечал
маркиз, — привыкли к одному стилю игры, я к другому. И не
знаю, что занимает ваш ум, но смею заметить, занятие политикой заставляют
хорошо
играть в карты.
— Когда на руках хороший
набор, — отвечал виконт — немудренно выиграть. Куда
сложнее вести игру с плохой картой. К тому же, у меня есть подозрение, маркиз,
что вы с
женой играете в одну руку.
— Только в картах, только в
картах, — маркиз рассмеялся.
Маркиза сложила свои карты и ходила, не глядя
в них, но всегда вытаскивая ту,
которую было нужно.
Виконт, я всегда на стороне своего мужа, что
бы ни случилось, что бы ни происходило.
Иные могут обольщаться, видя, как я забираю взятку, которую преспокойно мог
взять мой
муж. Но дело в том, что выигрыш мы делим пополам. И вы первый заметили это.
Завидую
вашей прозорливости.
— Я восхищаюсь вами, мадам.
— Чем же конкретно?
— Да, всем. Маркиз, первый
раз мне приходится встречать столь рассудительную
женщину. Обычно жены видят в своих мужьях врагов, тиранов и только вы видите в
нем
своего благодетеля.
— Что вы, виконт, — ответствовал маркиз
Лагранж, — я бы не женился на другой
женщине.
— А что вы думаете по этому
поводу? — виконт обратился к графине Лабрюйер. Та
пожала плечами.
— Я не знаю, как жила, но знаю, что жила
правильно. Ведь мне удалось пережить
своего мужа.
— Вот видите, — воскликнул
виконт, — как коварны женщины!
— Нет, коварны мужчины, —
отвечала старая графиня. — Они всегда уходят первыми,
нужно лишь к этому приготовиться, и не слишком на них рассчитывать. Ты, Анри,
весь
пошел в этом смысле в деда. Сколько я ни говорила ему, что хочу умереть первой,
он не
слушал меня — и пожалуйста.
Если кон начинался для Анри Лабрюйера
великолепно, то окончился полным его
разгромом. В выигрыше остались маркиз и маркиза Лагранж.
— Так что же все-таки
поделывает наша гостья? — с улыбкой спросил Анри.
— Тебе так не терпится
узнать? Анри, все спустятся к обеду и ты, наконец,
удовлетворишь свое любопытство.
— Нет, я должен узнать это
сейчас.
Анри поблагодарил всех за хорошую игру и
поднялся. Он успел заметить краем глаза
Констанцию, прогуливающуюся в саду.
Виконт Лабрюйер нагнал мадемуазель Аламбер
возле зарослей можжевельника.
— Констанция.
— Да, виконт.