— Так помоги бедной
девушке. Неужели ты хочешь, чтобы она досталась невинной
этому чудовищу Эмилю де Мориво?
— Раньше ты не считала его
таковым.
— Чудовищами, Анри, не
рождаются, ими становятся.
— Только письмо, Констанция, только письмо.
Колетта спросонья что-то
пробормотала и открыла глаза. Было ясно, что она еще не соображает, где
находится.
Констанция подошла к своей воспитаннице и
взяла ее за руки.
— Ты помнишь, что обещала
написать письмо Александру?
— Ой!
— Вот видишь, только учти,
письмо должно быть немного сдержанным.
— А ты поможешь мне,
Констанция?
— Я не могу, — уклончиво отвечала мадемуазель
Аламбер, — но я думаю, виконт
поможет тебе не хуже, чем я.
Глаза Колетты загорелись.
— Давайте, мадемуазель, — и
Анри предложил ей руку, — чернила и бумага у вас
найдутся?
— Конечно, я запаслась всем
необходимым, мне же нужно каждый день писать.
— Спокойной ночи, Констанция, — бросил через
плечо Анри, входя в спальню
Колетты.
Девочка сначала хотела запереть спальню на
задвижку, но потом передумала, это
выглядело бы немного нескромно.
— Но здесь нет стола.
Колетта отыскала бумагу и чернила, потом
прихватила толстую книжку, легла на
кровать и приготовилась писать под диктовку. Ноги в белых кружевных чулках она
согнула в коленях и весело болтала ногами.
— Дорогая мадам!
Колетта удивленно посмотрела на виконта, тот
тут же спохватился.
— Ах, да, пиши: «Дорогой
месье!» или как ты его там называешь.
— Шевалье, — подсказала
Колетта.
— Ну да, «Дорогой шевалье!
Я помню нашу последнюю встречу.»
— Вы знаете о ней?
— Но вы же встречались? —
раздраженно воскликнул виконт.
— Да.
— Значит, последняя встреча была? Колетта
старательно записывала, стараясь не
делать ошибок.
А виконт продолжал:
— «.Я помню ваш образ,
чудесный и манящий.» Колетте сперва показалось, что эти
слова скорее бы подходили для обращения к женщине, но спорить с таким
искушенным в
делах любви человеком как виконт ей не хотелось и поэтому она записала все
буквально.
Виконт смотрел на пухленькие ножки, затянутые
в кружевные шелковые чулки,
смотрел, как девушка сгибает и разгибает пальцы ног, словно пытаясь пощекотать
себе
ступни. Это зрелище умилило его.
— «. Только сейчас я
понимаю, насколько была холодна к вам и не могу простить
себе, что не дала волю чувствам. Ваш образ, дорогой шевалье, преследует меня, и
я
понимаю — любовь разбила мое сердце».
Колетта старательно выводила букву за буквой,
строчки получались ровными, даже
несмотря на то, что девушка писала, лежа в постели. Она так увлеклась своим
занятием,
что не заметила, как виконт Лабрюйер подошел к ней и опустился рядом на
постель.
Колетта вздрогнула лишь когда виконт
придержал рукой ее ноги.
— Ты не даешь мне
сосредоточиться, — объяснил свое поведение Анри, — пиши
дальше: .«Ваш образ преследует меня по ночам, и я ничего не могу с собой
поделать.