Король даже несколько раз растерянно моргнул
глазами, как бы прогоняя или проверяя,
не видение ли перед ним, ни его ли изнуренный ожиданием рассудок рисует такие
странные видения.
— Суп из крабов, —
растерянно улыбаясь, проговорил он, гремя серебряной крышкой.
— Суп? — повторила за
королем Констанция, явно не понимая, что здесь происходит.
— Да-да, графиня, суп из
крабов, а еще утка с трюфелями. У меня все готово к вашему
приходу. «Все готово»— как эхо в ущелье звучал голос короля, повторившего
дважды
одну и ту же фразу. — Вы, графиня, думаете, я все забыл?
— Не надо говорить, — вдруг
обронила Констанция, — только не сейчас, — она
покачала головой.
Король Витторио улыбнулся, наконец-то он
поверил в то, что Констанция реально
существует, что она действительно сама добровольно пришла к нему, чтобы стать
его
возлюбленной, чтобы утолить его печаль.
Констанция стояла на пороге, не решаясь войти
в комнату. Тогда король, словно его
толкнули, сорвался с места и подбежал к столику, на котором стояли стеклянные
кувшины с тонкими горлышками, наполненные разными винами, схватил первый
попавшийся под руку и быстро наполнил высокий бокал. Вино было ярко-красное,
словно
кровь.
Как только король наполнил второй высокий
бокал, он вздрогнул, услышав грохот. Он
медленно повернул голову и увидел: Констанция вошла в комнату и захлопнула за
собой
дверь. Она была действительно прекрасна. Ее грудь вздымалась, губы подрагивали,
а
глаза сверкали. На бледных щеках горел румянец, а темные волнистые волосы были
растрепаны.
Констанция, увидев бокал с вином в руках
короля, быстро подошла и буквально
вырвала, едва не расплескав напиток на пол. Она тут же, ничего не говоря и
глядя прямо в
глаза королю Витторио, жадно осушила бокал, выпив все вино на одном дыхании. А
король Витторио лишь пригубил свой бокал.
— Место, где мы будем жить,
вы, графиня, наверное, осмотрите несколько позже.
Констанция ничего не ответила, она судорожно
сглотнула, чувствуя, что ей душно. А
потом взяла бокал из рук короля и допила
вино.
— Для вас, графиня, все было готово уже
давным-давно, — каким-то будничным и
спокойным голосом сказал король Витторио.
Констанция тяжело перевела дыхание и приложив
руку к груди, замерла.
«Боже, — вдруг мелькнула догадка, — Боже, а
где же мой фамильный медальон? Где
он? Ах, да, он остался во дворце, в маленькой шкатулке. Может быть, хорошо, что
его нет
со мной, ведь это фамильная вещь и лучше пусть жемчужина не увидит моего позора
и
унижения». — Я верю вам, — наконец Констанция ответила на слова короля.
— Я знал, что вы мне
поверите.
Мужчина и женщина посмотрели в глаза друг
другу. Король Витторио, явно не зная,
что делать, опустил глаза, а затем резко обернувшись, подошел к высокой белой
двери,
украшенной золоченой резьбой, немного помедлил, а затем положил руку на
прохладное
дерево и толкнул дверь от себя.
Констанция поставила бокал на столик и
двинулась в соседнюю комнату. Она застыла
на пороге, с изумлением оглядывая интерьер. Жарко пылал камин, вся мебель была
подобрана с безупречным вкусом — кресла, диван, столики, картины на стенах,
старые
портьеры. Но больше всего Констанцию удивило огромное ложе под красным шелковым
балдахином, который держался на четырех черных витых столбах. У изголовья в
золотых
канделябрах горело по семь свечей.
— Я никогда не собиралась
этого делать, — прошептала Констанция, глядя на ложе.
— Я знаю, — сказал король
Витторио и робко, будто юноша, не искушенный в любви,
прикоснулся к плечу Констанции. Та нервно дернулась и отошла от короля. Она
остановилась у жарко пылающего камина, обхватив плечи руками. Король смотрел на