Графу казалось, что он видит карету, слышит
цокот копыт, стук колес по корням
деревьев. Жеребец уже хрипел, с морды падали клочья пены. Граф де Бодуэн уже не
понимал, где он находится и сколько времени длится его яростная скачка.
Пронзительный
ветер гнал низкие тяжелые облака. Время от времени в разрывах туч появлялись
звезды и
выщербленный осколок луны.
— Боже, неужели я опоздаю?
Неужели будет поздно, и я потеряю свою возлюбленную?
Почему я так слаб? Почему господь не дал мне сильной воли? Почему Констанция,
женщина, могла так долго сопротивляться, а я сломился сразу же? Почему я предал
свою
жену, а она меня нет? Как нет, но ведь она уехала к королю, — сам себе ответил
на вопрос
граф де Бодуэн. — Но ведь она была вынуждена это сделать, она поступила так,
потому
что мы все оказались бесчувственными и слабыми! Мы сами толкнули ее в пропасть,
отдали ее на растерзание! А теперь я пытаюсь это исправить и может быть,
господь будет
ко мне милостив, может быть, я смогу нагнать Констанцию и удержать от этого
страшного шага. Я буду валяться в ее ногах, буду просить прощения, и я уверен,
Констанция все поймет и будет ко мне милостива. Только бы я успел! Только бы я
успел! Графу де Бодуэну дорога в загородный дворец короля показалась
бесконечной,
длиннее, чем дорога от Мадрида до Турина.
А Констанция уже поднялась из постели короля
и пошатываясь, двинулась к большой
золоченой ванне, спрятанной за невысокой ширмой. Переступив через край, она
медленно
погрузилась в воду и даже закрыла глаза от блаженства.
Король Витторио потянулся, облокотился на
локоть и посмотрел на Констанцию. Он
видел ее силуэт, видел точеный профиль, высокую грудь, и на его губах появилась
самодовольная улыбка. Наконец-то эта недоступная красавица, эта мечта стала
реальностью и принадлежала ему. Правда, она просто принадлежала ему, не отвечая
на
ласки, а всего лишь покорно отдавшись, как слабый и беспомощный отдается
сильному.
Но король Витторио знал, что придет время, и Констанция полюбит его. Эта
женщина не
сможет устоять, она ответит на его чувства такими же сильными и страстными
чувствами.
И от этого король Витторио почувствовал
прилив радости. Казалось, жизнь вновь
вернулась к королю Пьемонта. Его глаза радостно и возбужденно сверкали, на
губах
блуждала самодовольная улыбка.
Он потянулся к большому блюду, взял сочную
грушу и жадно впился в нее зубами.
— Констанция, — обратился
король к графине де Бодуэн, потягиваясь в постели.
— Только не приближайтесь
ко мне, оставайтесь в постели, — холодно и как-то
отстраненно сказала Констанция, предупредив желание короля подняться и подойти
к ней.
Король покорно кивнул, продолжая жевать
сочную мякоть.
— Вам придется дать мне все
то, что я пожелаю, все то, что мне понадобится.
— Конечно, конечно! —
воскликнул король Витторио, удобнее устраиваясь на
большой подушке. — Все что ты хочешь, ты получишь.
— Благодарю, — прозвучало в
ответ.
— Что-нибудь еще? — жуя
грушу, поинтересовался король Витторио.
— Да, — быстро ответила
Констанция, как бы не давая времени королю Витторио
передумать и отказаться от своих слов.
— Ну что ж, я слушаю, говори
свои просьбы и они будут исполнены.
— Я хочу, чтобы все члены
семьи моего мужа были наказаны.
— Как это все? — король
привстал на локти и рассеянно улыбаясь, посмотрел на
Констанцию, но он встретил такой жесткий и решительный взгляд, что тут же отвернулся.
— Да, все члены моей семьи
должны быть уволены со службы.
— Это вам очень нужно? —
спросил король.
— Да, это просто
необходимо.
— Ну что ж, — король на
несколько мгновений задумался, улыбка исчезла с его
лица, — считай, Констанция, что они больше у меня не служат, — зубы короля
вновь
впились в мякоть груши.