фаворитки короля, его супруги Констанции.
Служанки несли манекены, а сам граф де
Бодуэн понуро шел впереди.
— Граф де Бодуэн! —
послышался раскатистый голос короля Витторио.
Слуги и постельничий короля низко
поклонились. Король стоял высоко на галерее и
смотрел на своих подчиненных сверху вниз.
— Голубого цвета нет? —
осведомился король Витторио, разглядывая манекены,
облаченные в розовые и золотистые одежды.
— Так было приказано, —
ответил граф де Бодуэн, отводя взгляд.
— Понимаю, даже знаю, кто вам отдал
приказание, — бросил сверху король, — а вам
не нравится голубой цвет?
Граф де Бодуэн несколько замешкался с ответом,
а король Витторио быстро сбежал
вниз.
— Я понимаю, что голубой
цвет, возможно, вам и не нравится, но мне хочется, чтобы
вот это было примерено, — король снял с плеч свой голубой сюртук, отороченный
кружевами и украшенныйсверкающими пуговицами с королевским гербом.
— Как вам будет угодно, —
ответил граф де Бодуэн, склонив голову.
— Да, я так хочу. А разве
вам, граф, что-то не нравится?
— Как вам будет угодно,
ваше величество, — вновь произнес граф де Бодуэн,
принимая голубой сюртук короля и перебрасывая его через руку.
— Примерьте, — коротко
бросил король. Постельничий поклонился своему монарху и
двинулся в сопровождении слуг по длинному коридору. Пройдя несколько десятков
шагов,
Арман вновь услышал властный окрик короля:
— Граф де Бодуэн!
Арман остановился, резко обернулся и склонил
голову. — Слушаю, ваше величество.
— Нет, ничего, — улыбнулся
король, — ступайте. Слуги покорно двинулись за
постельничим. Арман был растерян еще больше, он не понимал, чего же хочет от
него
король Пьемонта Витторио, зачем он его остановил и окликнул во второй раз. В
нижних
комнатах дворца Риволи работали портные. Старательные женщины гладили одежду,
пришивали кружева, кроили ткани. В середине зала, перед большим зеркалом в
темной
дубовой раме, стояла Констанция. Она была в корсете и нижних юбках. Три швеи
пришивали к корсету батистовые кружева.
Констанция смотрела на свое отражение в
зеркале, как будто бы она не верила, что в
стекле именно ее отражение, а не чье-либо другое. Она попыталась сама себе улыбнуться.
Отражение ответило жалкой и немного робкой улыбкой. Настроение Констанции
мгновенно испортилось.
» Неужели это я, такая испуганная и
растерянная? Неужели на моих губах никогда уже
не будет счастливой и радостной улыбки, как прежде?«
Граф де Бодуэн в сопровождении служанок с
манекенами на руках подошел к
Констанции.
Она увидела своего мужа в зеркале и на этот
раз улыбнулась презрительно.
Граф де Бодуэн перехватил улыбку своей
супруги и замешкался. Он приблизился к
Констанции на несколько шагов и, глядя на нее, произнес:
— Это тоже должно быть
примерено. Констанция увидела в зеркале голубой сюртук
короля.
— Повесьте, граф.
Арман перекинул голубой сюртук через изящную
ширму. Женщины, работавшие
вокруг, притихли.
Арман подошел к самой ширме и в упор
посмотрел на отражение Констанции в зеркале.
Та коротко вскрикнула:
— Не надо, не надо на меня смотреть, граф де
Бодуэн! — она тут же прикрылась
куском ткани, прижав его к груди.
Но граф де Бодуэн неотрывно следил за своей
женой.