— Это сможет решить много
проблем, — король смотрел на Констанцию, которая
невозмутимо принялась есть пирожное.
— Я думаю, больше проблем возникнет, чем
исчезнет, — улыбнулась Констанция,
смахивая крошки с ярких губ.
— Нет-нет, ты не права.
— Я всегда права, и ты это знаешь, — ответила
женщина, — к тому же, ты не подумал
о том, что может быть, я не хочу детей.
— Как?! — вскинув голову,
воскликнул король Витторио.
— Не хочу — и все.
— Ты не хочешь детей от
меня? Констанция пожала плечами.
— Может быть, я просто не
хочу детей.
— Но я тебе уже говорил
тысячу раз и повторю в тысячу первый, Констанция — я тебя
люблю.
— Я действительно слышала
это тысячу раз, но к сожалению, пока не могу ответить
тем же. А дети, рожденные не в любви, как правило, несчастны.
— Откуда тебе об этом знать? Вот твой сын был
рожден в любви, ведь ты любила
Армана?
— Почему любила, — как-то
холодно заметила Констанция.
— Ты хочешь сказать, что любишь его? — король
грохнул по столу кулаком так
сильно, что несколько чашек упали на мраморные плиты пола и рассыпались на
сотни
осколков.
— Я этого не сказала, ты
сам об этом подумал.
— Но почему ты не любишь
меня, а любишь графа де Бодуэна? И кстати, Констанция,
твой сын был рожден в любви, но он ведь несчастен, ты им совсем не занимаешься.
— Мы уже об этом говорили,
я сама так решила. Пусть он пока живет без меня, а
потом посмотрим.
— Но я хочу, чтобы ты
родила сына мне.
— А я не хочу, — Констанция
улыбнулась, бросая на стол недоеденное пирожное, —
не хочу — и все.
Она поднялась из-за стола и, подойдя к
балюстраде, стала смотреть на золотистые
цветы, на далекие голубоватые холмы и серые скалы.
Король Витторио нервно прохаживался по
террасе, время от времени зло поглядывая
на Констанцию. Затем он подошел к ней, положил свои сильные руки ей на плечи и
зашептал:
— Мне кажется, ребенок
сможет нас примирить, сможет сделать счастливыми.
— Но тогда я буду любить
ребенка, — глядя вдаль, произнесла Констанция.
— Но ведь это будет мой
ребенок, а значит, ты будешь любить и меня.
— Ничего это не значит,
ваше величество.
— Черт! — бросил король,
покидая террасу. А Констанция еще долго стояла, глядя на
голубеющие холмы, на серые скалы и на синее небо, по которому ветер гнал легкие
облака.
» Боже, как бы я хотела покинуть Пьемонт и
улететь вместе с этими легкими облаками
куда — нибудь далеко, к океану, в Мато, в свой дворец, туда, где я буду
предоставлена
самой себе, где никто не будет надо мной властвовать, отдавать приказы,
требовать любви,
туда, где моя душа сможет успокоиться и обрести тишину, где никто обо мне не
будет
рассказывать гадости и где я смогу жить так, как мне хочется. Ведь все в
Пьемонте меня
ненавидят, презирают и единственное, что их останавливает, чтобы не растерзать
и не
убитьменя, так это то, что король меня страстно любит. Но лучше бы он любил
кого-
нибудь другого, а лучше всего, чтобы он любил королеву. Но ведь и королева
хотела,
чтобы я отдалась королю, все этого хотели. А сейчас пожинают плоды, не знают,
как
остановить страсть короля, как все изменить. А возможно ли что-нибудь изменить?
—
сама себе задала вопрос Констанция. — Если бы я умерла, то все решилось бы само
собой.