— Спешу вас обрадовать, мой
дорогой Бассенж, что королева все-таки намерена
приобрести ваше ожерелье. Однако она опасается сделать это открыто и потому
поручила
сделать эту покупку одному высокопоставленному лицу.
Бассенж с изумлением посмотрел на графиню де
ла Мотт.
— Вы имеете в виду графиню
де Бодуэн? Но ведь она уже была здесь.
Госпожа де ла Мотт поморщилась.
— Графиня де Бодуэн — это и
есть открытый способ покупки ожерелья. Нет, это будет
совсем иной человек.
— Кто же он? — сгорая от
нетерпения, спросил маленький ювелир.
— Боюсь, мой милый Бассенж,
что пока я не могу дать вам ответ на этот вопрос. Но вы
непременно узнаете о предстоящей покупке. И узнаете об этом от меня. Королева
доверила это мне. С этого времени я прошу вас не упоминать ни единым словом о
бриллиантовом ожерелье, и особенно в присутствии графини де Бодуэн.
Бассенж принялся обрадованно трясти головой.
— Все будет исполнено так, как вы пожелаете,
ваша светлость. Никто ни о чем не
узнает.
В дверь маленького дома на Рю-де-Канн
постучали. Ждать пришлось долго, и дама в
сером дорожном плаще с капюшоном уже собиралась уходить. Когда на пороге
показалась сморщенная, как пересохшая груша, старуха со связкой ключей в руке.
— Что вам угодно? —
пробурчала она.
— Я хотела бы увидеть
баронессу д'Олива, — ответила дама, скрывавшая свое лицо под
капюшоном. Старуха еще больше сморщилась.
— Здесь нет никакой
баронессы. Вы что, не видите, на какой улице находитесь? Здесь
живут простолюдины, а не баронессы.
Она уже собралась закрыть дверь и расстаться
с незваной гостьей, когда та неожиданно
воскликнула:
— Простите, я, наверное, и
вправду ошиблась. Мне нужна Мари-Николь Легтоэ.
Старуха выглянула из-за двери и бросила
взгляд на улицу. Вокруг не было ни единой
души. Лишь откуда-то издалека доносились
пьяные крики и шум. Неподалеку от дома
стояла карета, кучер которой проверял колеса.
— Вы приехали на этой
карете? — с подозрением спросила старуха. Дама оглянулась.
— Да.
— Я не советовала бы вам
оставлять ее здесь надолго.
Дама пожала плечами.
— Но за ней присматривает
кучер.
— Это еще ничего не значит, — проворчала
старуха. — Ну да ладно. Значит, вам
нужна Мари-Николь?
— Да.
— Вам повезло, она сейчас у
себя.
Дама торопливо достала из маленькой сумочки,
которую она держала в руке, золотой
луидор и положила его в костлявую руку старухи.
— Благодарю вас.
— Вы не могли бы проводить
меня к ней?
— Идемте.
Старуха закрыла дверь за посетительницей и,
кряхтя, стала подниматься по скрипучей
деревянной лестнице на второй этаж.
— Вообще-то, к ней очень
редко заходят женщины, все больше мужчины. И каждый
день разные. Бывает, что некоторые присылают за ней карету. Но, слава, богу,
Мари-
Николь не такая, как многие из тех, что жили здесь до нее. Дома она этим не
занимается.
А вы бы слышали, что здесь было раньше. Сейчас-то я слышу не так хорошо, как
прежде.
А тогда. Они все время ругались, дрались, устраивали поножовщину. Нет, слава
богу,