На лице графини де ла Мотт промелькнула злая
усмешка.
— Мой муж давно не
интересует меня как мужчина, так что ваш вопрос не может
вызвать у меня ни обиды, ни раздражения. У нас, скорее, чисто деловые
отношения,
основанные на некоторых взаимных финансовых интересах. Впрочем, не могу
сказать,
что я испытываю от этого громадное удовольствие. Если бы я знала о вашем
существовании раньше, то вы, наверняка, обретались бы сейчас в каком-нибудь
дешевом
барделе, вдалеке от столицы. Но теперь, теперь мне безразлично. Если бы не это
безразличие, я бы не могла обратиться к вам с подобной просьбой. Но учтите —
если
кому-либо еще, кроме нас с вами, станет известно о предстоящем спектакле, нам
грозят
крупные неприятности.
Мари-Николь недоуменно пожала плечами,
продолжая взвешивать на ладони кошелек
с золотом.
--Насколько я понимаю, неприятности грозят
вам, ваша светлость. Вы уж простите
меня, но я буду откровенна. Вы платите мне
деньги, а я всего лишь играю.
— . Это опасная игра, —
отрезала графиня де ла Мотт.
— Она более опасна для вас,
насколько я могу судить об этом, — возразила девица. —
Иначе, зачем вам было являться сюда инкогнито и просить меня о столь необычной
услуге? Но если вы так поступаете, значит, в этом есть настоятельная
необходимость.
Боюсь только, что эту тайну не удастся сохранить между нами. Графиня едва
заметно
побледнела.
— В таком случае, считайте,
что этого предложения не было. Деньги можете оставить
себе — за молчание.
Она вновь собралась покинуть комнату
Мари-Николь Лепоэ, но та воскликнула:
— Да погодите же, вы излишне нервничаете,
графиня. Подобные дела нужно делать
хладнокровно и с ясным пониманием цели. Впрочем, не мне вас учить. Когда я
сказала о
том, что нам не удастся сохранить эту тайну между нами, я имела в виду вашего
мужа.
Госпожа де ла Мотт недоуменно подняла брови.
— А при чем здесь мой муж?
Мари-Николь замялась.
— Видите ли, графиня. Дело
в том, что граф совершенно уверен в вашей связи с этим
итальянцем Калиостро. Судя по словам вашего мужа, этот Калиостро — вовсе
никакой не
граф, а обыкновенный мошенник и интриган. И еще граф де ла Мотт сказал, что для
него
это не имеет особого значения.
Графиня нахмурилась.
— Что не имеет особого
значения?
— Ваша связь с Калиостро.
Графиня изумленно воззрилась на Мари-Николь.
— Я не понимаю .
— Все очень просто, — пожав
плечами, ответила девица. — Для него, то есть, для
графа, ваш брак имеет такое же значение, как и для вас. Он считает это чисто
деловым
предприятием, без особых обязательств друг перед другом.
— Ну, разумеется, — зло
протянула графиня де ла Мотт. — Именно поэтому он
каждый раз врет мне, что уезжает в Англию. А на самом деле проводит время. Ну
да
ладно. Я пришла сюда совсем не за этим. Итак, вы принимаете мое предложение?
— Да, — уверенно ответила
Лепоэ. — С одним только условием.
— С каким?
— Я поставлю в известность
об этом графа де ла Мотта.
Графиня колебалась недолго.
— Хорошо. Возможно, так
будет проще поддерживать связь друг с другом. В таком
случае, я передам вам через графа о времени и месте спектакля. Разумеется, вы
узнаете и о
всяком изменении плана.
Уходя, она задержалась в двери.
— Мне что-нибудь передать
графу де ла Мотту?