ливров оказались замороженными в сейфе моих
хозяев. Несколько дней они пребывали в
мрачном расположении духа, но затем все переменилось.
Констанция заинтересованно взглянула на
старика.
— Вот как? Почему же? У них
нашелся покупатель? Старик усмехнулся.
— Да. И похоже, что это тот
же самый покупатель, которому они уже однажды
предлагали ожерелье. Констанция не скрывала своего изумления.
Вы говорите о ее величестве? Но ведь она уже
однажды отказалась от покупки. И,
насколько мне известно, решения своего не меняла. Я не сомневаюсь в том, что
генеральный контролер финансов господин де Калонн поставил бы свою подпись под
этим счетом. Но сама королева не хочет так опустошать казну. Усмешка на лице
старика
сменилась грустью.
— Сударыня, вы, наверное,
не верите мне. Однако, послушайте старика, я говорю вам
правду. Все изменилось после того, как один из хозяев нашей мастерской
встретился с
некой дамой из ближайшего окружения ее величества.
Констанция нахмурилась.
— Вы знаете ее имя?
Старик отрицательно покачал головой.
— Нет. К сожалению, многих
знатных дам, в том числе и тех, которые бывают в
Версале, я знаю только в лицо. Они заходят к нам за покупками. Иногда мне
удается
услышать их имя, иногда — нет. К сожалению, я знаю только то, о чем говорили
Бемер и
Бассенж. А они не упоминали ее имени.
— И что же говорили ваши
хозяева?
— Эта дама из ближайшего
окружения ее величества сказала, что королева вовсе не
отказалась от намерения приобрести ожерелье. Она лишь опасается сделать это
открыто, а
потому поручила покупку одному высокопоставленному лицу. Это все, что я слышал.
Констанция немного помолчала.
— Значит, вы не знаете ни имени той дамы,
которая сообщила об этом Бассенжу, ни
имени высокопоставленного лица, которому поручено сделать покупку, ни времени,
ни
условий приобретения ожерелья.
— Ничего этого мне не
известно, — вздохнув, ответил старик.
— Почему же вы решили
сообщить об этом именно мне?
Старик тяжело вздохнул.
— Во-первых, я надеялся,
что вам об этом известно.
— А почему вы думали, что
мне об этом известно?
— Потому что я знал герцогиню де Сен-Пре и
знал о том, что теперь вы
распоряжаетесь делами, связанными с драгоценностями для королевы. Если эту
покупку
будет делать кто-то иной, значит, во дворце затевается очередная интрига. Я
боюсь, что
это закончится грандиозным скандалом, как уже не раз бывало на моем веку.
Констанция пожала плечами.
— Но какое отношение
скандал в Версале может иметь лично к вам? Ведь вы ни в коем
случае не пострадаете.
Старик печально улыбался.
— Боюсь, сударыня, что вы
будете огорчены тем, что я вам сообщу. В первую очередь
пострадают интересы моих хозяев Бемера и Бассенжа. Если покупка окажется
мошенничеством, то мастерская разорится, и все, кто в ней работают, будут
выброшены
на улицу. За долгие годы своей работы я так и не смог накопить достаточно денег
для того,
чтобы наслаждаться старостью. Если я лишусь этой работы, у меня не будет
средств к
существованию. Вот что я имел в виду, когда говорил, что обстоятельства
вынуждают
меня доносить на хозяев.
Констанция успокаивающе положила руку на
сухую морщинистую ладонь старика.
— Это нельзя назвать
доносом, — сказала она. — Если бы вы обратились в тайную
полицию — совсем другое дело.