значения — состоится их встреча при солнечном
свете или в кромешной тьме. Что вы
думаете с этим делать?
Графиня де ла Мотт усмехнулась.
— С этим-то как раз все просто. Во-первых,
она должна говорить как можно меньше, а
во — вторых, как можно тише. Согласитесь, что шепот двух совершенно разных
людей
бывает неотличим друг от друга. Только это может спасти нас от разоблачения. А
жестам
и походке я надеюсь обучить мадам Легюэ сегодня. Кстати, — она повернулась к
мужу, — кажется, мадам Легюэ в прошлом была неплохой актрисой?
Без особой охоты граф де ла Мотт согласился.
— Да, но это было давно.
— Ничего страшного, —
успокоила его графиня. — Я надеюсь, что талант сохранился.
Нужно лишь кое-что вспомнить.
Калиостро, с улыбкой наблюдавший за легкой
перебранкой супругов, решил
вмешаться в разговор, чтобы разрядить обстановку.
— Между прочим, я был у
кардинала де Роана уже после того, как он получил известие
о предстоящей встрече.
Графиня де ла Мотт на некоторое время забыла
о Мари-Николь Легюэ и обратила все
свое внимание на итальянца.
— В этом была какая-то
необходимость? — спросила она.
Калиостро рассмеялся.
— Все объясняется очень
просто. Кардинал внимательно посмотрел на себя в зеркало и
пришел в ужас. Он тут же решил, что, увидев его вблизи, королева мгновенно
позабудет о
всех чувствах, которые якобы питает к нему.
Граф де ла Мотт хихикнул.
— Ему нечего бояться.
Мари-Николь часто приходилось иметь дело с такими старцами.
Между прочим, они куда похотливее, чем многие молодые господа.
Графиня вновь обратила внимание на супруга.
— А к какой категории ты
относишь себя? — язвительно спросила она.
Граф де ла Мотт снова обиженно надул губы и
отвернулся.
— Ну ладно, ладно, —
примирительно сказала графиня, — не обижайтесь, мой дорогой
супруг. Что было, то было. Я ведь не сомневаюсь в том, что ваш роман с
Мари-Николь
закончился. Впрочем, какое это имеет значение.
Последние слова госпожи де да Мотт
переполнили чашу терпения графа, и он, громко
отодвинув стул, встал из-за стола и покинул обеденную комнату.
Графиня проводила его громким смехом. Слуги
уже давно исчезли, и Калиостро
остался наедине с госпожой де ла Мотт. Демонстрируя охватившую его любовную
лихорадку, он тут же бросился целовать руки графини.
— Александр, прекратите, —
недовольно сказала она, убирая ладони.
Калиостро беспрекословно подчинился.
Повернувшись на свое место, он снова
принялся набивать табаком трубку, раскуривая ее горящим пальцем.
Графиня де ла Мотт снова поморщилась.
— Александр, ну что вы
делаете? Вы же не на приеме в салоне госпожи де Сегюр. И
вам не нужно поражать мое воображение этими дурацкими трюками.
Палец мгновенно погас. Но Калиостро уже
раскурил трубку и, откинувшись на спинку
стула, стал выпускать в воздух кольца.
— Вы начали говорить о
кардинале де Роане.
Калиостро неопределенно пожал плечами.
— Но вы же не хотели
слушать.
— Рассказывайте, — властно
сказала графиня. — Итак, этот влюбленный старец
посмотрелся на себя в зеркало и испугался предстоящей встречи?