Гнев королевы неожиданно сменился слабостью.
Губы ее задрожали, из глаз брызнули
слезы.
Людовик поднялся и подошел к супруге. — Ну,
что вы, моя дорогая, не стоит плакать.
Никому не позволено надругаться над королевой.
— Они все, все меня
ненавидят. — всхлипывая, пробормотала королева. — Эта
страна считает, что во всем виновата я. Да, я австриячка. Но ведь Францию,
между
прочим, разворовывают сами французы. Я здесь не при чем. Для меня благо Франции
—
превыше всего. А они. Они.
Тяжело сопя, Людовик принялся успокаивать
жену:
— Не надо, моя дорогая, у
нас все будет хорошо.
Все это выглядело столь вяло и неубедительно,
что королева, не желая выслушивать
утешительные слова Людовика, покинула его покои. Следом за ней вышла и
Констанция.
После этого король вызвал своего личного
секретаря и сказал, что хочет видеть
начальника тайной полиции министра юстиции и министра двора.
Встреча состоялась менее чем через полчаса
после ухода ее величества Марии-
Антуанетты. Король продемонстрировал потрясенным министрам документ,
подписанный кардиналом де Роаном и скрепленный фальшивой подписью королевы,
после чего распорядился начать тайное расследование и установить все
обстоятельства
дела.
Министр двора барон де Бретейль, изумленно
разглядывая купчую, пробормотал:
— Вот бы уж на кого не
подумал. Ведь кардинал де Роан — один из достойнейших
представителей католического духовенства во Франции.
На это министр юстиции господин де Миромениль
язвительно заметил:
— Барон, а вам известно,
что кардинал де Роан вместе с достославным маркизом
Жильбером де Ла Файеттом, графом де Сегюром, виконтом де Ноайлем и прочими
является членом масонской ложи?
Барон де Бретейль поморщился.
— Я знаю об этом. Я также
знаю о том, что в эту масонскую ложу, кроме маркиза де Ла
Файетта и кардинала де Роана, входит также аббат де Рейналь, проповеди
которого,
посвященные свободе и справедливости, пользуются неоправданно высокой
популярностью.
— Нам бы давно следовало
заняться этой масонской ложей, — недовольно произнес
министр юстиции господин де Миромениль. — Жаль, все время руки не доходят. А
вот
сейчас, между прочим, у нас появился удобный случай для того, чтобы
окончательно
разобраться с этими тайными республиканцами. Если их причастность к афере
кардинала
де Роана будет доказана судом, мы можем без всяких особых затруднений закрыть
ложу.
Ведь это самый настоящий рассадник республиканских идей. Она по-настоящему
опасна
для двора. Вдвойне опасно еще и то, что теперь там верховодит маркиз де Ла
Файетт,
который после своего триумфального возвращения из Америки считается
национальным
героем. Он популярен в народе, и мы должны с этим считаться.
Барон де Бретейль нервно улыбнулся.
— Слава Богу, что сейчас
маркиз де Ла Файетт покинул Францию. Последнее время он
проявляет не оправданно большое любопытство по отношению к внутри французским
делам. Впрочем, мы здесь собрались по другому поводу.
— Нет-нет-успокоил их
Людовик XVI. — Я думаю, что разговор идет в нужном
направлении. Прежде, чем начать тайное расследование по делу кардинала де
Руана, мы
должны предусмотреть все возможные последствия этого дела — как желательные для
нас, так и нежелательные.
Начальник тайной полиции сидел в стороне,
предпочитая не вмешиваться в
политические разговоры. Его делом было выследить и изловить преступников, а
размышлять над последствиями он не собирался, предпочитая предоставить это
почетное
право министру юстиции и министру двора.