— Нет, — сухо ответил тот,
— я не знал, что она мне сегодня понадобится. Может
быть, вам угодно, чтобы я проводил домой господина генерального контролера? Он
что,
приехал к вам налегке?
Так в те времена говорили о людях, которые,
отправляясь куда-либо, переодевались
кучером и правили лошадьми сами. Услышав такой ответ, госпожа де Сен-Жам
мгновенно
покинула гостей, вызвала слуг, потребовала карету своего мужа и обратилась к
провинциальному адвокату:
— Господин Робеспьер,
будьте настолько любезны, отвезите господина Марата домой,
он еле держится на ногах, попросила она.
— Охотно, сударыня, — любезно ответил
господин Робеспьер, — я был бы рад, если
бы вы поручили мне даже какое-нибудь даже более трудное дело.
Водрузив к себе на плечи совершенно
опьяневшего хирурга, он потащил его к карете
господина де Сен-Жама, сопровождаемый радостным возгласом генерального
контролера
финансов:
— Надеюсь, он не убил в
себе весь свой народ. Накидывая плащ, Бомарше мрачно
пошутил:
— Смотрите, как бы он не расправился с
каким-нибудь другим народом. По-моему,
этот господин Марат очень хорошо умеет размахивать ножом. Смотрите, а парик у
него
все-таки упал.
Констанция, стараясь подавить возникшее у нее
чувство гадливости, в сопровождении
Шаваньяна быстро зашагала к своему дому.
О, если бы в этот момент гости салона госпожи
де Сен-Жам знали, с кем им пришлось
встретиться в этот августовский вечер. Но пройдет еще несколько лет, прежде чем
Констанция вспомнит, где она познакомилась с теми господами, которые станут
почти
единолично решать судьбы Франции и ее народа.
Кстати, госпоже де Сен-Жам не повезло значительно
раньше. Ее муж, казначей
морского ведомства Бодар де Сен-Жам, прогорел спустя несколько месяцев после
этого
вечера. Однако почти никто не заметил этого. Получилось так потому, что именно
в этот
момент все внимание публики было обращено на шумное, грандиозное банкротство
известного богача и светского льва принца Гимена. Известный автор стихотворных
од и
любовных песен поэт Лебрен-Пиндар заметил, что несчастному господину Бодару не
удалось опередить сиятельного банкрота. Потеряв наворованные им из казны
четырнадцать миллионов ливров, господин де Сен-Жам лишился всего. У него не
осталось ни великолепного Дворца в Нейи, ни особняка на Вандомской площади, ни
Драгоценностей, ни денег, отложенных на черный день. Он умер, подобно многим
банкротам, на чердаке.