к груди его и свою шкуру и закрыла глаза,
радуясь, что оба целы и невредимы.

Потом стала натягивать на себя шкуру.

-    Нет, мама, не надо! - закричал мальчик.

Она подхватила его, зажала под мышкой и,
прихрамывая, побежала к ревущему морю.

- Нет, мама, не уходи! Не оставляй меня! -
плакал Урук.

Было видно, что она хочет остаться с
сыном, жаждет этого всем сердцем, но что-
то властно звало ее к себе - это что-то было
старше ее, старше его, старше, чем время.

- Нет, мама, нет, нет, нет! - надрывался
мальчик.

Она взглянула на него глазами, полными
беспредельной любви. Потом взяла его
лицо в ладони и вдохнула ему в легкие
ароматный воздух:    раз, другой, третий.

Держа его под мышкой, как ценную ношу,
она нырнула в море и стала опускаться все
глубже, глубже и глубже. Женщина-тюлениха
и ее сын свободно дышали под водой.

Они быстро погружались в пучину и скоро
оказались в подводной бухте, где жили
тюлени. Там разные морские звери
пировали, пели и плясали, вели беседы, а
большой серебристый тюлень, который
звал Урука из ночного моря, обнял мальчика
и назвал его внуком.

- Как тебе жилось там, наверху, дочка? -
спросил серебристый тюлень-великан.

Женщина-тюлениха отвела взгляд и сказала:

-    Я обидела человека... который отдал все
ради меня. Но я не могу к нему вернуться,
потому что тогда я стану пленницей.

-    А мальчик, мой внук? - спросил старый
тюлень, и голос его дрогнул от гордости.

-    Он должен вернуться, отец. Он не может
здесь оставаться. Ему еще не пришло время