В этих древних культовых версиях дева не ждет, когда ее
схватит какой-нибудь мрачный бог и утащит в преисподнюю.
Дева сама знает, что должна пойти туда, знает, что это
часть божественного ритуала. Возможно, она страшится,
однако с самого начала хочет встретить в преисподней
своего короля, своего жениха. Совершая свой спуск, она
переживает преображение, обретает глубокое знание и
снова поднимается во внешний мир.

И классический миф о Персефоне, и ядро сказки "Безрукая
девица" - это драмы, состоящие из отрывков более связных
историй, запечатленных в древних религиях. То, что некогда
являло собой стремление найти потустороннюю
Возлюбленную, со временем превратилось в похоть и
одержимость.

В эпоху великих матриархий понимали, что женщина
испытывает естественную тягу к подземному миру и в конце
концов, ведомая силами сокровенного женского начала,
найдет туда дорогу. Получение такого знания в процессе
личного переживания считалось частью обучения и
величайшим достижением. Природа этого спуска составляет
архетипическое ядро и сказки "Безрукая девица", и мифа о
Деметре и Персефоне.

Итак, девица, снова неумытая, похожая на зверя лесного,
странствует по свету. Такой настрой и должен быть при
спуске: "очень многое из того, что есть в мире, меня больше
не интересует". И, как мы убеждаемся, ее красота
продолжает сиять, несмотря ни на что. Сам принцип
неумытости тоже родом из древних ритуалов, кульминацией
которых становится омовение и надевание новых одежд,
олицетворяющее переход к новым или обновленным
отношениям с Самостью.

Мы видим, что безрукая девица проделала полный цикл
спуска и превращения - цикл пробуждения. В некоторых
трактатах по алхимии повествуется о трех стадиях,
необходимых для превращения: нигредо, черная или темная
стадия распада; рубедо, красная или жертвенная стадия, и
альбедо, белая стадия воскресения. Сделка с дьяволом -
это нигредо, помрачение; отсечение рук - рубедо, жертва; и
уход из дома в белых повязках - альбедо, новая жизнь.
Теперь, став странницей, она снова погружается в нигредо.
Но старая самость осталась позади, а глубинная самость,
обнаженная самость - выносливая странница [21].

Но вот странница не только измучилась, но и
проголодалась. Она преклоняет колени перед садом, как
перед алтарем, и так оно и есть - это алтарь диких богов
подземного царства. Нисходя к своей изначальной природе,
мы отказываемся от старых бездумных способов питания.