На следующий день служители церкви были
вне себя, увидев на ногах у девочки красные
башмачки, сиявшие, как натертые до блеска
алые яблоки, как сердца, как только что
вымытые сливы. Все не сводили с них глаз

-    даже висевшие на стенах иконы, даже
статуи неодобрительно косились на
башмачки. Но девочке они нравились все
больше и больше. И пока священник
произносил слова молитвы, а хор
подхватывал их и орган гремел, девочка не
думала ни о чем, кроме своих красных
башмачков.

К вечеру старой даме доложили о красных
башмачках ее подопечной. "Никогда больше
не смей их надевать!" - приказала дама.
Пришла суббота, но девочка не смогла
надеть черные и вместе со старой дамой
снова отправилась в церковь в красных
башмачках.

У входа стоял старый солдат с рукой на
перевязи. У него была короткая тужурка и
рыжая борода. Солдат поклонился и
попросил разрешения смахнуть пыль с
девочкиных башмачков. Девочка выставила
ногу вперед, и он выбил на подошве ее
башмачка озорную дробь: тикки-тук-тук! - от
которой у нее защекотало ступни. "Не забудь
остаться на танцы", - ухмыльнулся он и
подмигнул.

Опять все косились на девочкины красные
башмачки. Но ей так нравились башмачки,
красные, как кумач, красные, как малина,
красные, как гранаты, что она не могла
думать ни о чем другом и едва слушала
проповедь. Поставит ногу то так, то этак и
все любуется своими красными башмачками

-    даже петь забыла.

Когда она вместе со старой дамой выходила
из церкви, солдат-калека окликнул ее:
"Какие красивые бальные туфельки!" От
этих слов ноги у девочки пустились в пляс.
Сделав несколько танцевальных движений,
она уже не могла остановиться:
приплясывая, она пронеслась мимо
цветочных клумб, завернула за угол церкви.
Ноги совсем перестали ее слушаться. Она