душевной жизни от чуждых проекций - общественных,
психических или иных.

Наша душа привыкает к ударам, нацеленным на нашу дикую
натуру. Мы приспосабливаемся к насилию над мудрой
природой своей души. Стараясь быть хорошими, мы
начинаем воспринимать ненормальное как норму. В
результате мы утрачиваем способность спасаться бегством.
Мы утрачиваем способность бороться за те элементы души
и жизни, которые считаем самыми ценными. Когда мы
одержимы красными башмачками, все важные дела в
личной, общественной и окружающей жизни отходят на
второй план.

Когда человек отказывается от жизни, которую создал
своими руками, происходит такая утрата смысла, что он
может снести любой ущерб, причиненный душе, природе,
культуре, семье и т.д. Вред, наносимый природе, сравним с
ущемлением человеческой души. Их невозможно, да и не
следует рассматривать раздельно. Когда одна группа
говорит, что дикое - плохое, а другая возражает, что дикое
сделали плохим, то в этом действительно есть что-то
плохое. В инстинктивной душе Дикая Женщина глядит на
лес и видит дом для себя и всех людей. Но другие, глядя на
тот же лес, могут представлять, как деревья вырубают, а в
их карманы рекой текут деньги. Это отражает серьезное
нарушение способности жить самому и давать возможность
жить всему живому.

Мое детство приходится на пятидесятые годы, начало
хищнического наступления промышленности на нашу
землю. Однажды в Чикагской бухте озера Мичиган затонула
баржа с нефтью. На следующий день на пляже матери
отскребали своих малышей с тем же рвением, с каким они
обычно скребут деревянные полы, потому что детские тела
были в нефтяных разводах.

Разлившаяся нефть образовала на воде липкие пятна; они
дрейфовали, словно плавучие острова размером с целый
квартал. Сталкиваясь с катерами, они распадались на
клочки, опускались на дно, плыли к берегу вместе с
волнами. Годами в озере невозможно было искупаться, не
покрывшись черной жижей. Ребятишки, строя замки из
песка, вдруг выкапывали горсть нефтяного студня.
Влюбленные больше не могли валяться в песке. Страдали
все: собаки, птицы, водные твари, люди. Помню, у меня
было такое чувство, будто мой собор разрушила бомба.
Поврежденный инстинкт, восприятие ненормального как
нормы - вот что позволяло матерям деловито отскребать
пятна разлившейся нефти - а потом и другие грехи фабрик,
нефтеперерабатывающих заводов, плавильных комбинатов

- со своих маленьких детей, со своего белья, с душ тех, кого