У лава 8. У енрих. Ill, или приближение конца

и красноречия*; один из них, Лещинский, даже вос
кликнул: «Ничего не желаю видеть больше после та
кой красоты». «Конечно, — насмешливо замечает Бран
том, — если поляки впали в восторг от ее глаз, что бы
они сказали при виде всего остального». Красотой ко
ролевы Марго восторгался дон Хуан Австрийский,
проезжавший через Францию и специально заехавший
в Париж, чтобы ее повидать {хотя бы тайно) на балу.
Под маской он проник в Лувр только ради того, чтобы
ее увидеть, а попав, долго наблюдал за тем, как она
идет в танце со своим братом, и восторгался ее красо
той, на его взгляд, превосходящей красоту всех извес
тных ему дам Испании и Италии (хотя обе эти страны
весьма обильны красавицами). «Сколь красота этой
королевы превыше любой человеческой красоты, то она
создана скорее для того, чтобы губить и обрекать на
вечные муки, чем спасать мужчин от оных».

Да, несмотря на весь свой блеск, королева Наварры
не была счастлива в семейной жизни. Часто можно
видеть мужчин, женатых на необыкновенных краса
вицах, но предпочитающих им менее соблазнительных
женщин. Пожалуй, это можно сказать и о Беарнце¹.

Женившийся против воли на принцессе, не при
держивающейся ни его религии, ни его взглядов, он
никогда так и не смог смириться с подобным браком.

♦ Принцы и католические сеньоры его презирали как
маленького презренного предателя и плененного коро-
левой-матерью царька далеких и диких гор.

Зная (от тех же астрологов, конечно), что он будет
в один прекрасный день носить на голове корону Фран
ции, он все это терпел, противопоставив насмешкам и
издевательствам несокрушимое хладнокровие и безраз
личие. При дворе его считали заложником, а во время
процесса Ла Моля и Коконнаса хотели погубить. Пос
ле казни этих двух дворян из свиты герцога Алансон-
ского, произведенной на Гревской площади 30 апреля

¹ Генрих IV.

313