9. и, сбросивши с постели тело его, взяла со столбов занавес. Спустя немного она вышла и отдала служанке своей голову Олоферна, 10. а эта положила ее в мешок с сестными припасами,—и обе вместе вышли, по обычаю своему, на молитву. Прошедши стан, оне обошли кругом ущелье, поднялись на гору Ветилуи и пошли к воро-там ея. 11. Иудифь издали кричала сторо-жившим при воротах: отворите, отворите ворота! с нами Бог, Бог наш, чтобы даровать еще силу Израилю и победу над врагами, как даровал Он и сегодня. 12. Как только услышали город-ские мужи голос ея, посиешили придти к городским воротам и созвали старейшин города. 13. И сбежалисьвсе—отмалаго до большаго, так-как приход ея был для них сверх ожидания, и, отворивши ворЬта, приняли их и, зажегши для освещения огонь, окружили их. 14. Она же сказала им громким голосом: хвалите Господа, хвалите, хвалите Господа, что Он не уда-лил милости Своей от дома Из-раилева, но в эту ночь сокрушил врагов наших моею рукою. 15. И. вынувши голову из меш-ка, показала ее и сказала им: вот голова Олоферна, вождя Ассирий-скаго войска, и вот занавес его, за которыми он лежал от опья-нения,—и Господь поразил его рукою женщины. 16. Жив Господь, сохранивши меня в пути, которым я шла! ибо лице мое прельстило Олоферна 9—10. „Сбросивши с постели тело его".—Из дальнеЁшаго (XIV, 15): видим, что это тело оказалось даже у порога, куда Иудиеь затащила и бросила его для большаго позора и презрения, взяв с собою голову, как блестящив трофей „своей победы". „Взяла со столбов занавес, чтобы завернуть в нее голову и скрыть сочившуюся из нея кровь. „Спустя немного она вышла". Некоторое промедление по совершеиии своего деда было необходимо для Иудифп, которая, по представлевиям оста-вивших ее в шатре с Олоферном, конечно, могла быть не так поепешно отпущена нм. Повидимому, Иудифн удалось пройти совершенно незамечеиною нивем, так что даже Вагой, при наступлении уже утра, думал, что Олоферн еще спить с Иудифью, и не сразу решился заглянуть в шатер (XIV, 14—15).—Если стража, быть может, и видела ее выходящею из лагеря, то посмотрела и да этот раз спокойно, как на обычный выход ея на молитву, без всяких подозрений, тем более, что о пире у Олоферпа едва ли даже и знали многие, так как он состоялся при участии лишь немногнх приближенных наперсников Олоферна. 11—18. Глубокая ночь царила над землею не только в то время, когда Иуднфь действовала в шатре н пока проходила лагерь—как привыкли думать, идя на молитву, но и в тот момент, когда она уже была далеко от врагов и подходила к воротам родного города. Ночное время обяснят то, что Иудиоь еще издали вричигь стражам городских ворот, чтобы они отворили их и, узнав ее по голосу, ие приняли за неприятеля. Конечно, и желание скорее поделиться радоствым чувством с земляками (а также н боязнь погони), имело здесь не второстепенное заачение, тем более, что процедура открытия ворот требовала непременного созвания и присутствия старейшнн города. Пока старейшииы были уведомлеиы, н со множеством народа, который с быстротою молыии облетела весть о ирнходе Иуднфн, сбежалнсь к воротам („всг—от малаго до великого"), Иуднфь уже была у ворот. Выло все еще так темно, что ее встретили, „зажегши для освещения огонь". 14—16. „Хвалите Господа, хвалите, хвалите Господа"... выражение восторженнейшей радости и высочайшаго величия совершившагося. „В эту ночь (Господь) сокрушил врагов наших моею рукою". Гибель Олоферна Иуднфь здесь (и выше, XIII, 5 и 11, срв. также 17 ст.) представляет, как поражение всего ГЛАВА 13. I У Д И ф ь. 401