самое что „тав", последняя буква еврейского алфавита, употребляемая для засвидетельствования чего нибудь (см. толков. XXXI, 35). 3) Замечается резкий контраст между пространным введением в речи Елиуя (XXXII, 2—6) и кратким замечанием о прибытии друзей. Введение в речи Елиуя необходимо для определения личности нового собеседника, выяснения его отношения к предшествующим ораторам. В них он выступает в роли третейского судьи между спорящими. Елиуй старается выяснить те ошибки, которыя допустил иов в своих ре-чах, и не касается вопроса о его греховности. И с этой стороны он подготовляешь речи Господа, з^казывающого страдальцу новые, неотмеченные Елиуем, промахи в его суждениях. Поэтому то во введении к речам Елиуя и отмечается его мудрость. 4) Сообразно с ответбм иова на речи друзей естественно ожидать, что он не оставить без возражения и речи Елиуя, чего однако не замечается. Молчание иова не представляет ничего особенного, если принять во внимание тот контраст, который наблюдается между спорящими с иовом друзьями и стоящим выше партийных счетов Елиуем. Его разсуждения подготавливают развязку действия,-в обличении непра-вых суждений иова указывают - тот путь, которым может быть поддержана его вера. И если цель автора указать, каким образом разрешаются сомнения иова, каким образом вера в Бога торже-ствует в нем над сомнением, а к этому и направляются речи Елиуя, то странно требовать, чтобы он ввязал иова в спор с но-вым другом. Это значило бы оттягивать решение вопроса. 5) Неподлинность речей Елиуя доказывают, наконец, их арамейской окраской и особенностями в слоге,—употреблением слов и оборотов, неизвестных речам остальных друзей. Но арамеизмы в ртзчах Елиуя обясняются его арамейским происхождением из поколения Вуза (ХХХП, 2). Представитель иного, чем друзья, племени, Елиуй и говорить иначе. Что автор намеренно сообщил речам Елиуя арамейскую окраску, это видно из того, что она заметна только в двух случаях (XXXII, 6 и д; XXXVI, 2 и д.). КНИГА ИОВА. 17